— Парни! Идите в трюм и заводите ваш двигатель: у меня стрелы кончаются!

Мы ломанулись в трюм, оставив всю оборону на Флёр.

В хитросплетении труб, вентилей и клапанов никто, даже моя жена, ничего не понимал. Но у самого большого вентиля была прицеплена записка, на которой почерком Эмерлины было описано, как включить, а потом поддерживать работу двигателя. Действуя по этой инструкции, мы быстро сделали всё как положено. Двигатель заработал, но никакого движения не было. Вода в баке кипела вовсю, огонь мы развели чуть ли не как в аду, но яхта не двигалась. Мы недоумевали по этому поводу, пока не дождались того, что что-то начало пронзительно свистеть.

— Ща взорвётся!! — Арен отбежал на дальний конец трюма от греха подальше.

Я лихорадочно вспоминал, что делала моя жена. Мы ведь сделали всё точно так же, но…

Вдруг, вспомнив, я дернул небольшой красный рычаг. Судно дёрнулось, вал провернулся, и яхта начала быстро набирать скорость. Я выпрыгнул на палубу, на которой ликовала лисица, показывая в сторону оставшегося за кормой катамарана неприличные жесты.

— Отлично сработано, Ренар! Теперь они нас не догонят!

— Да там и догонять-то некому…

Если верить глазам, на катамаране оставались всего двое живых гиен. Колчан Флёр был пуст.

— Отлично, парни! Мы их сделали! — лисица бросилась на шею Арену и сжала его так, что у того затрещали кости.

— Да-да, Флёр, только отпусти меня, пожалуйста! Ты втрое меня сильнее!

Флёр не отпускала, и в этот момент я заметил, как один из гиен натягивает лук, целясь в нас.

— Ложись!!

Мы с Ареном рухнули на палубу, а лисица так и осталась стоять…

Пущенная гиеном стрела прочертила в воздухе широкую дугу и вонзилась Флёр в бедро. Лисица рухнула на палубу и со злостью дёрнула лапами, взводя арбалеты. Зашипев от боли, она выдернула стрелу и, зажав кровоточащую рану, поползла к своей сумке.

— Псы шелудивые… Теперь пощады вам не будет…

Она достала связку особых стрел.

— Скажи, Ренар: красный или синий?

— Э… красный!

— Арен, помоги подняться… Вот так… Готовьтесь, парни, сейчас будет большой бабах!

— А разве твои арбалеты могут добить на такое расстояние?

Лисица одним ловким движением сложила оба арбалета вместе, тем самым увеличив их дальнобойность в два раза.

— Теперь добьют…

Последовал выстрел, и стрела понеслась к катамарану. Расстояние между «Непобедимостью» и безымянным судном врагов было уже довольно большим, но уже невидимая стрела долетела до него и с оглушительным треском взорвалась. Не было видно ни дыма, ни огня, но в борту катамарана появилась огромная зияющая дыра, в которую широким потоком хлынула вода. Катамаран быстро пошёл ко дну, а двое гиен поспешно прыгнули в воду и поплыли подальше от него, боясь, что их затянет. Мачта судна исчезла в пучине моря, а двое гиен были обречены на жестокую и мучительную смерть от холода.

Яхта на всех парах, в буквальном смысле этого выражения, неслась по волнам, скрипя своими сочленениями, а я смотрел на две бултыхавшиеся в холодной воде фигурки.

— Аккуратней говорю! Ай, сволочи…

Я обернулся и увидел странную картину: Арен, поддерживая Флёр, помогал ей усесться на ящик.

— У вас тут есть иглы с нитками? Несите сюда…

— Какие иглы, ты чего? Сейчас ничего не будет, — лис достал из белого плаща свою волшебную дудку и поднёс её к губам.

— Нет! — лисица вырвала флейту из лап Арена.

— Ты чего? Почему?

— Она же залечит не только эту рану?

— Да, она лечит всё тело…

— И шрамы тоже!

— Ах да…

— Ренар, бегом за нитками с иголками! И сполосни их чем-нибудь!

Я нашёл в капитанской каюте несколько тонких игл и шёлковые нити, сполоснул их самым крепким вином и принёс Флёр. Арен сидел рядом с её раненой ногой и пытался остановить кровь. Я дал иглы лисице, а та отдала их Арену:

— Давай, заштопай меня.

— Флёр, я не могу причинить тебе боль!

— Ты сделаешь только хуже, если ничего не сделаешь! Шей!

Арен собрал всю свою решительность в кулак, ловко вдел нитку в иголку, прыснул вином на рану и воткнул иглу в шкуру лисицы.

Флёр зашипела от боли и вцепилась в ящик, на котором сидела. Из-за перчаток я тогда не видел, но потом нашёл на дереве следы её когтей.

Арен приложился к бутылке и отпил оттуда несколько глотков. Движения его стали не такими точными, но куда более уверенными. Он аккуратно, со знанием дела, старательно зашивал рану на крепком бедре Флёр, периодически поглядывая на пространство между её лапок. То, которое обычно было скрыто короткой юбкой. Красавица этого не замечала: она сжимала зубы, то и дело шипя скорее как не лиса, а как кошка.

Вся операция длилась не более трёх минут. Арен завязал прочный узелок и прикрыл шов густой шерстью.

— Всё равно стоит перевязать, — чтобы успокоиться, я лопал орешки из банки, которую нашёл в трюме.

— Не хочу ходить с повязкой. Срастётся. А если разойдётся… ты снова заштопаешь! — она потрепала чёлку Арена.

Блондинистый лис кивнул, выражая полную готовность к урокам кройки и шитья на теле такой сексуальной лисицы. Похоже, он снова жевал свой язык…

В баке парового двигателя кончилась вода, и яхта начала постепенно сбавлять скорость. Запасной парус у нас был, оставалось только разгрести гору провизии, которой я его, не подумав, завалил.