– Ты ведь этому не удивляешься? Так обычно и бывает, Фрэн.

Алджернон провел руками по лицу и словно бы постарел.

– Словом, наша большая работа прошла почти незамеченной…

– Не вполне так, - возразила Фрэн. – Ты ведь знаешь, Элджи, что главное признание наша книга должна получить в научном мире. А этот мир узок, и твоя популярность у любителей ничего не значит, ты ведь не модный писатель.

– Не следует усматривать здесь ничьих происков, - прибавила она.

Тут он рассмеялся, сверкнув белыми зубами.

– Неужели?

Потом вздохнул и прибавил, глядя на жену и улыбаясь:

– Милая Фрэн, ты все еще очень наивна в некоторых вопросах. Видимо, виновата твоя изоляция от общества.

– Да как ты сме… - задохнулась Фрэн.

– Тс-с!

Алджернон приложил палец к губам, виновато улыбаясь.

– Я ничего не имел в виду, дорогая, - прошептал он. – Так получилось, мы были неосторожны. И я ни в коем случае не хотел бы повернуть время вспять.

Алджернон с нежностью посмотрел на спящего сына.

– Но Андерсон успешно воспользовался моим отсутствием и твоим положением, - прошептал шотландец. – Более чем успешно, Фрэнсис.

Гэри окрестили, поскольку так полагалось; но ни Фрэн, ни Алджернон не придали этому обряду слишком большого значения.

– В самом деле, - сказал Алджернон жене, когда они везли завернутого в теплые одеяла малыша домой. – Разве можно считать благословенным одного и отвергнутым другого ребенка только потому, что один крещен, а другой нет? Разве есть в этом заслуга того или другого?

– Более того, - усмехаясь, прибавила Фрэн. – Мне кажется просто… отталкивающей… мысль носить на шее изображение орудия казни.

– Но сама-то ты носишь его, - заметил Алджернон.

Фрэн почти постоянно, хотя и не всегда, носила свой маленький золотой крестик. При словах мужа достала его из-за пазухи и хмуро посмотрела на украшение. Потом пожала плечами и убрала крестик обратно.

– Ну да, только он ни разу в жизни мне не помогал, - сказала молодая женщина. – Да и нелепо как-то – верить, что он поможет.

Алджернон с улыбкой кивнул. В чем бы ни была божественная сила, она определенно не в рукотворных предметах культа, языческих или христианских.

Вернувшись домой, Фрэн накормила сына и уложила спать. Он почти не требовал никакой другой заботы; впрочем, от здорового малыша и странно было бы ждать другого.

– Мне кажется, что он очень умный, - сказал Алджернон, поглядев на личико спящего Гэри. – Хотя он ничего еще не говорит.

Гэри определенно напоминал лицом отца – только у него был более своенравный, материнский, изгиб бровей, чуть более капризный рот… но малыш не был женоподобным, нет. Фрэн улыбнулась.

– Скорее он себе на уме, Элджи. Но я не знаю, как он будет развиваться дальше – ведь ты знаешь, что это недоношенный ребенок.

Алджернон озабоченно кивнул.

– Надеюсь, что никаких отклонений не возникнет.

Потом посмотрел на жену и прибавил:

– Но все равно мне кажется, что он не отстанет в развитии, Фрэн. Гэри необычный мальчик, я чувствую.

“Подозреваю, что более необычный, чем ты чувствуешь”, - мрачновато подумала молодая женщина.

Они мирно сидели над кроваткой и разговаривали – как самая обыкновенная счастливая семья; как будто их соединение в браке и рождение сына произошло “как у всех нормальных людей”. Алджернон и Фрэн улыбались, чувствуя, что думают об одном и том же – как, черт побери, хорошо, что в их жизни все ненормально. Они взялись за руки поверх кроватки.

– Я не мог бы быть счастливее, - сказал Алджернон.

Фрэн засмеялась.

– Немногие взрослые люди такие взрослые, как ты, Элджи.

Он гладил ее ладони, пальцы. Они чувствовали, что между ними растет желание близости, но пока было нельзя; Алджернон чуть нахмурился и выпустил руку жены.

– Все-таки, из-за чего уехала твоя мать? Мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь, Фрэн.

Она опустила плечи и уставилась на лоскутный коврик на полу у кроватки.

– Я… я все сказала, - выговорила молодая женщина после мучительного размышления.

На другой день после крещения Гэри им пришло письмо, на котором значились имя и обратный адрес Греггов. Письмо от миссис Грегг!

Алджернон не был так поражен, как Фрэн.

– Я первая прочту! – воскликнула она, выхватывая из его руки листок, не замечая, что по полу рассыпалось несколько других.

“Ты сделала меня ведьмой, и это тебе зачтется, - говорили, казалось, рыдающие строки; почерк Джейн Грегг даже утратил обычную красоту и четкость. – Сегодня мною опять овладел нечистый дух, державший меня в плену до тех пор, пока это не обнаружил твой брат. Клясться грех, но я взяла с него клятву ничего не говорить Кэти: может быть, хоть эта бедная невинная душа спасется.