***

Ка-Нейт захотела пойти на праздник, хотя Мерит-Хатхор удерживала ее: часы на солнцепеке будут вредны для носящей дитя.

Вопреки словам наперсницы, Ка-Нейт отправилась, чтобы увидеть совершенство Амона – а более, чтобы увидеть великого ясновидца во время его служения.

Мерит-Хатхор отправилась с нею. Их сопровождал слуга, который держал зонт над беременной госпожой. Они взяли лодку и поднялись по реке, которая подступила к самой дороге, охраняемой сфинксами – той, которою Ка-Нейт дважды ходила, чтобы молить бога о любви верховного жреца.

Опет Амона сиял в лучах утреннего солнца, подобно звезде. Сверкающую реку наводнили лодки и плоты – многие собирались смотреть на праздник с реки.

У гранитной набережной стояла группа судов, привлекавших все взоры.

Они были гораздо крупнее обычных речных судов; Мерит-Хатхор, прикинув, в изумлении сочла, что они должны быть не менее ста тридцати локтей в длину. Они были позлащены и сверкали в свете утреннего солнца. Их борта, как храмовые стены, были украшены резьбою, изображавшей фараона, который совершал обряды для Амона. На палубах возвышались каюты под навесами. Перед каждым плавучим домом, как перед настоящим домом бога, стояли обелиски. Мачты кораблей украшали ленты.

Это были суда для божественной семьи, которые готовились спустить на воду.

Лодка Ка-Нейт причалила к пристани напротив дома бога, мягко ткнувшись носом в камень. Мерит-Хатхор легко выпрыгнула из лодки и предложила госпоже свою крепкую руку. Ка-Нейт встала и, покачнувшись, приняла ее руку и вышла на берег. Слуга с зонтом, чуть замешкавшись, выбрался следом.

– Подойдем ближе, - сказала Ка-Нейт, которой хотелось разглядеть все получше – она никогда еще не присутствовала на таких больших праздниках; и, происходившая из другой столицы, не бывала на празднике Амона.

– Нет, тебе опасно, - ответила Мерит-Хатхор.

Они стали в стороне от толпы – ее волнение и в самом деле было опасно: госпожу могли толкнуть, даже сшибить с ног.

Им даже отсюда был виден храм Амона – у его пилонов суетились торговцы. У дома бога собралась большая толпа. Происходившее напомнило Ка-Нейт празднество Мина.

Только в этот раз все имело несравнимо больший размах.

Торговля у храма шла широко. Товар подвозили со всех сторон. Гнали целые стада телят, вели газелей, каменных козлов и ориксов - больших антилоп, несли корзины с птицей и плодами. Ревели забиваемые быки. Их разделывали здесь же; повара в строениях с тонкими колоннами трудились без устали.

У храма было построено целое войско; копья и щиты отражали солнце. Они были собраны для спуска священных ладей на воду.

Мелькали головные платки стражников – блюстителей воли Амона, готовых схватить и бросить в темницу храма тех, кто поднимется против бога.

Выхода бога ожидала огромная толпа. В ней были люди всех занятий, какие только встречались в Та Кемет.

Весь цвет столицы: правитель нома, князья*, блестящие царевичи и царевны – дети фараона от его многочисленных наложниц. Разодетые царские сановники. Жрецы и жрицы – от знающих до простых прислужников. Чиновники и управители в нарядных париках. Ремесленники в набедренных повязках и шапочках грубого холста. Черные от солнца земледельцы, свободные на короткое время высокой воды от работы. Мерит-Хатхор увидела женщин, чьи выставленные напоказ нарумяненные груди, яркие губы и ногти, обилие украшений недвусмысленно указывали на их занятие.

Пестрая толпа шумела, переговаривалась, волновалась в ожидании великого события. Слышались восклицания, смех, брань. К голосу толпы примешивался рев скотины, крики надсмотрщиков и начальников войска, бряцанье оружия. Пахло испарениями животных и человеческим потом; иногда ветер доносил смолистый запах живицы, которую возжигали перед храмом.

Мерит-Хатхор предложила было госпоже покинуть шумное сборище.

Но Ка-Нейт только отмахнулась, не отрывая глаз от Опета - сердца празднества. Как она может уйти!

Зазвучала песнь, славящая Амона. Повинуясь резким словам начальника, воины взялись за канаты, привязанные к ладьям; поднатужились. Зрители подбадривали их криками. Ладьи сдвинулись с места; толпа восторженно зашумела, выкрикивая хвалы Амону.

Толпа подалась к воде, по движению ладей. Одна из полураздетых девиц с накрашенными лицами оказалась ближе всех к Ка-Нейт и вдруг остановилась прямо перед нею.

Не полураздетая.

И не раскрашенная.

Перед онемевшей от изумления и гнева Мерит-Хатхор и ее госпожой стояла улыбающаяся Тамит – в скромном белом платье, с белой лентой, перехватывающей черноволосую голову, с тонко подведенными глазами. Она была похожа на благородную девицу, не хуже любой дочери из лучших семейств Уасета.

– Проклятая. Имени ее не будет, - прошептала Мерит-Хатхор так, словно Тамит здесь не было. Даже не глядя на женщину, словно ничего не слышала, Тамит с улыбкой поклонилась своей бывшей госпоже.

– Рада видеть тебя здравой и благополучной, госпожа, - нежным музыкальным голосом поприветствовала она Ка-Нейт. Та была все еще бледна от потрясения и не отнимала руки от живота, точно на ее дитя могли напасть в ее чреве.

– Привет тебе, Тамит, ты здорова? – спросила Ка-Нейт, совладав с собою.