– Я тебя тоже научу плясать, когда ты родишь. Это полезно, - Кифи подняла палец, - и твой огонь будет долго гореть!

Белла поняла, о каком огне речь, и смутилась.

– Буду рада, - сказала она, улыбнувшись.

Кифи ответила улыбкой, а потом легла и отвернулась к стене. Было ясно, что она больше не хочет говорить.

========== Глава 58 ==========

Белла просидела взаперти все три дня - бесконечных дня, пока брат хозяина не уехал. Она решалась выходить только по ночам, по самой насущной нужде. Все в доме словно забыли о ней, и с “внешним миром” англичанка сносилась только через Кифи.

Между прочим, Кифи поразила Беллу известием, что Имхотеп намеревается жениться.

– А разве… им можно?
– воскликнула Белла.

– Можно, - подтвердила египтянка, поняв ее.
– Конечно, не всем… Но Имхотеп, приближенный к его величеству и к наследнику, хочет взять в супруги девушку из Уасета, как и наш господин.

Белла подумала, что в ее время таких, как Имхотеп, называли “карьеристами”. Жрецы Египта, при всех ограничениях и самоограничениях, были значительно более светскими людьми, чем христианские священнослужители. Возможно, потому, что религия для египтян не отделялась от магии и от государственной службы: и самая эта служба была сродни религиозной. Ведь фараон считался воплощенным Хором - Хором на троне.

Однако Сети Амир “карьеристом” не казался. Может быть, устарели те способы продвинуться, которые использовались в Та-Кемет.

И как тогда быть с Меилой? Вероятно, она тоже древняя египтянка, - но никак не может быть этой самой женой, о которой теперь зашла речь: ведь Имхотеп старше своей нынешней жены лет на десять.

– А когда Имхотеп женится?
– спросила Белла.

Кифи, лежавшая на циновке на животе, засмеялась.

– Когда найдет себе девицу. Может быть, среди жриц Амона, певиц или танцовщиц.

Она поболтала ногами и прибавила с удовольствием:

– Тогда мы все поедем в Уасет на свадьбу. И ты увидишь, как танцуют для бога его девушки!

Белла выпрямилась, стиснув руки и широко раскрыв глаза. А почему бы ей не…

Да, почему бы ей тогда не попытаться сбежать и вернуться в свое время? Ведь они, конечно, посетят храм Амона? Когда еще выпадет такой шанс!

Беллу почти не мучила совесть при мысли, что она может забрать с собой ребенка Синухета без ведома его отца. Ведь воспитывать его так, как древние египтяне, она в любом случае не сможет… Дети хорошо чувствуют, когда им лгут…

А Синухет со своим семейством только избавились бы от лишних проблем!

Белле теперь все чаще представлялось, что ее попадание в прошлое - не какое-то судьбоносное событие, а “закономерная случайность”. Если даже кто-то там, наверху, наказал Оскара Линдсея за надругательство над древней историей страны, это было направлено не против него лично, а сработал какой-то слепой закон, карающий непрошеных гостей. Как во время войн и природных катаклизмов гибли случайные люди…

Белла Линдсей попала в прошлое благодаря статуэтке! Ну и что? Почему Белла Линдсей решила, что это первый такой случай? Ведь пропадали же ее современники-путешественники в разных малоизученных местах, об этом писали в газетах, - и могли писать правду!

Англичанка занималась самоуспокоением, чтобы сохранить голову на плечах. Совсем не хочется попасть в вершители судеб, если ты ничуть к этому не готов…

Имхотеп уехал в срок, взяв с собою Амон-Аха, своего племянника. Синухет с женой провожали родственника, а Белла смотрела на это с крыши. Теперь ей вновь остается только ждать.

Опять побежали дни - Белла скоро вновь сбилась со счета, и принялась отмечать месяцы. Синухет, с которым пленница опять начала понемногу общаться, научил ее пользоваться древним календарем, и оказалось, что расхождение с современным не так велико. По двенадцать месяцев, по тридцать дней, и еще пять - дополнительные, которые прибавлялись к последнему месяцу.

Белла забросила на время и дневник, и рисование, отдавшись примитивному ручному труду. Так быстрее летело время - она все еще иррационально надеялась, что происходящее с нею скоро кончится.

Вдруг англичанка с испугом поняла, что забывает свой язык и его правила. Когда она теперь пыталась говорить сама с собой по-английски, то была вовсе не уверена, что не коверкает слова и правильно строит фразы. Ее словарный запас словно бы обмелел, высох на вечном египетском солнце, и многие понятия вспоминались с трудом.

А когда Белла перечитывала свои старые заметки, то поймала себя на том, что удивляется некоторым подробностям, точно в руки к ней попали чужие мемуары - или сочинения существа, намного более развитого, чем она сама…

Это ощущение, что она теряет себя, было ужасно. И некому - совсем некому было рассказать!..

Не раз ей нестерпимо хотелось признаться во всем Кифи: Белла едва сдерживалась. Никто не мог знать, чем это обернется.

К тому же, Кифи объявила, что опять в тягости. Куда Синухету столько детей?..