Белла по-прежнему ставила палочки, считая дни своего цикла, и однажды ее подозрения превратились в уверенность.

Это наполнило ее новой надеждой - и всколыхнуло в ней отчаяние. Ребенок от Синухета окончательно отрежет ее от прошлой жизни!

Жуткую мысль, что она может умереть тут от родов, Белла даже не пускала в сознание. Она мучилась сомнениями, когда сказать обо всем Синухету, и боялась теперь ложиться с ним; хотя он никогда не был груб и быстро и умело разбудил ее чувственность. У наложницы было время, пока он в отлучке, - а потом Синухет, наверное, пойдет к супруге… Как она воспримет такое известие, хотелось бы знать…

Сыну Синухета было уже семь лет, и он носил гордое имя Амон-Аха, то есть “Амон-воитель”. Несомненно, мать лелеяла большие надежды насчет его будущности, которые связывала с Фивами. Что, если Небет-Нун, чужестранка, родит своему хозяину второго сына?..

Белла неоднократно читала, что получается из этого, в жестоких старых сказках - которые правдивее всего отражали жизнь.

Но, конечно, она чересчур спешит. Белла стала терпеливо дожидаться Синухета.

Он вернулся на четвертый день и привез подарки для всей семьи. Конечно, и Небет-Нун не забыл. Синухет преподнес Белле настоящий пенал, какими пользовались писцы при больших господах, - плоскую кипарисовую шкатулку с тонкой серебряной инкрустацией на крышке. Она изображала ибисоголового Тота - покровителя учености…

Внутри пенала было несколько отделений, для писчих палочек и для двух основных красок, черной и красной.

Белла очень обрадовалась такому подарку. Не только потому, что он был своевременным, - Синухет помнил, что выделяет ее среди других женщин!

Забыв о стеснении и о пиетете, Белла бросилась египтянину на шею и поцеловала. Синухет, смеясь, подхватил ее на руки.

– Ты отблагодаришь меня, моя золотоволосая колдунья?

Белла ощутила жаркую волну желания. Но, когда Синухет начал целовать ее шею и грудь, протестующе выставила ладони.

– Нет… я не могу сейчас, прошу тебя.

Синухет замер, держа любовницу на руках; а потом поставил на пол.

– Что случилось?
– спросил он почти холодно.

Белла взялась за живот и, краснея, подняла глаза. Больше нельзя было тянуть.

– Кажется, у меня будет дитя.

Несколько мгновений Синухет взирал на нее в несказанном удивлении. А потом радостно, облегченно рассмеялся.

– Вот как! Значит, ты все-таки женщина, - смеясь, господин притянул ее к себе, уже с осторожностью, и поцеловал в лоб.

– Я очень рад, что ты понесла, - сказал Синухет.

Белла смотрела в его счастливые глаза и думала, какие сложности рождение ребенка вызвало бы в Лондоне, даже в законном браке и с хорошими перспективами. В Лондоне это означало бы, что придется всю жизнь построить вокруг этого ребенка. Недаром Кифи пожалела ее соотечественников, с их огромным культурным багажом и холодным климатом!

Потом Синухет оставил Беллу, видимо, разделяя ее опасения. Белла решила, что жене он скажет позже. Сама она ни за что не смогла бы этого сделать.

Они с госпожой Мути иногда встречались - порою Белла и Кифи даже ели в общем зале с хозяевами и детьми. Но жена Синухета превосходно умела держать дистанцию и указывать женщинам своего мужа, где их место; даже не заговаривая об этом.

Белла, однако же, помнила свое место и без всяких напоминаний. И вовсе не хотела разрушать семью Синухета - она была искренна с его женой. Кажется, госпожа Мути оценила это: несколько раз англичанка замечала ее одобрительный взгляд.

Но что супруга ее господина скажет теперь? Хотя она ведь должна была предвидеть, что Белла может забеременеть!

Белла молчала о своем положении, и Синухет - тоже. Одна Кифи знала обо всем. Но Кифи Белла давно считала своей союзницей.

Она ждала, что ситуация разрешится естественным образом… как вдруг Синухет преподнес ей новый сюрприз.

– Скоро ко мне в гости приедет брат, - сказал египтянин, поднявшись на крышу, где Белла вечером принимала солнечную ванну. Услышав слова Синухета, она так и вскинулась.

– Имхотеп?..

Белла ощутила тошнотный позыв. Ее не тошнило в эти первые месяцы, но сейчас она прижала руку к животу, чувствуя, как сжимается желудок.

– А зачем Имхотеп приедет?

Взгляд Синухета стал холодным и колючим. А потом он схватил наложницу за плечи и силой усадил обратно в кресло, с которого та вскочила.

– Так, - сказал египтянин, нависнув над нею.
– Я давно догадывался, что же с тобой нечисто! Что ты знаешь о моем брате?..

Белла зажмурилась, моля небеса о помощи. Потом открыла глаза - Синухет стоял, взявшись за подлокотники ее кресла и не давая ей даже двинуться.

– Я… знаю, что он маг, и служит великому богу, - с трудом выговорила англичанка.
– И я боюсь, что магия Осириса повредит мне и нашему ребенку… Я боюсь встретиться с Имхотепом…