***

Синухет уехал успокоенным - Тамин обещала присматривать за вторым его сыном, как присматривала за первым. Имхотеп тоже дал слово позаботиться о мальчике. Но насчет своего мужа Тамин была вовсе не так уверена.

Способен ли Имхотеп теперь позаботиться даже о себе!

Жрец Осириса и царский советник, большой господин, казался воплощением хладнокровия и расчетливости. Их жизнь, размеренная на годы вперед, как у многих благополучных супругов, была словно присыпана серым пеплом. Но Тамин знала, какое пламя тлеет под этим пеплом.

Она строила собственные догадки насчет Имхотепа - делая выводы из длительных его отлучек, из многих часов, что ее супруг проводил, разбирая ветхие папирусы, которые он никому не давал переписывать. Ему мало было земной власти, которая совершенно удовлетворяла большую часть жрецов…

Имхотеп искал власти над жизнью и смертью - он алкал могущества, выше которого ничего быть не может.

Рядом с этим блекло даже то, что Тамин узнала о белокурой наложнице Синухета. В храме Амона существовали записи о встречах с людьми будущего: Небет-Нун была не первой такой посланницей. Однако эти встречи, сколь бы ни были они удивительны, принадлежали миру живых.

Имхотеп же хотел покорить себе и мир мертвых. Если бы только в Ипет-Исут прослышали об этом, он сам очень скоро присоединился бы к мертвым. Но пророкам Амона не от кого было узнать об этом чернокнижнике, кроме как от Тамин.

А она сама не располагала еще никакими свидетельствами, только догадками сердца. И терзалась, не зная, как ей быть. Многое мучило Тамин, и она не знала, какой поступок будет угоден Маат! Муж слишком долго не делился с ней ни мыслями, ни чувствами.

Через несколько дней после отъезда Синухета певица Амона решилась попытаться вызвать Имхотепа на откровенность. Хотя бы… в чем-то, если не во всем!

Тамин без предупреждения пошла в спальню мужа, когда он уже готовился ко сну. Жрица знала, что в такие часы человек наиболее беззащитен…

Она постояла под дверью - сердце колотилось, как у молоденькой девушки перед свиданием. Потом толкнула дверь и вошла.

Имхотеп сидел на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Он был в одной набедренной повязке-схенти; и ей показалось, что муж молится. Тамин едва не пожалела о своем вторжении; но тут жрец открыл глаза и увидел ее.

Спустя несколько мгновений Имхотеп медленно улыбнулся. Он ждал ее?.. Тамин не знала.

– Ты желаешь со мной говорить?
– произнес он.

Имхотеп поднялся, и рослая, сильная женщина почувствовала себя маленькой рядом с ним.

“Говорить… и не только говорить!” - подумала она.

– Да, - сказала Тамин, подняв голову.
– Я давно желала этого.

Имхотеп ласково улыбнулся, точно они жили в полном согласии.

– Садись, - жрец указал ей на свою кровать, и Тамин приняла приглашение, опустившись на холодное ложе. Сам он тоже сел, но не рядом, а на стул немного поодаль.

Имхотеп спокойно сложил на коленях руки, глядя на жену, а та скользнула взглядом по его чеканному лицу и сильным плечам и вновь с горечью подумала, как же этот человек красив.

– Я перестала понимать тебя, - сказала Тамин, вложив в эти слова все, что наболело.
– Я давно уже не знаю тебя, и ты отдаляешься от меня все сильнее, муж мой!

Имхотеп даже не подумал этого отрицать.

– Ты хочешь расстаться?
– спокойно спросил он.

Тамин уронила руки на колени.

– Ты так легко говоришь об этом?
– негодующе воскликнула певица Амона.

И тут она увидела, что слова эти дались Имхотепу совсем не легко. Он впился в нее глазами, точно ожидал себе какого-то приговора… или готовился вынести приговор жене. Тамин стало страшно.

Но она решила высказаться, и будь что будет! Жрица встала, сложив руки на груди.

– Я давно поняла, что я и мой отец - ступени, по которым ты поднялся к трону Хора, - дрожащим от переполняющих ее чувств голосом произнесла она.
– Я всегда знала, что ты не любил меня! Я знала, что ты можешь дать мне… и не страдала от этого…

– Но сейчас ты страдаешь, - сказал Имхотеп.

В голосе его появилась мягкость, и Тамин взглянула на мужа с изумлением.

– Я узнала тебя достаточно, чтобы страдать, - прошептала женщина.

Она отвернулась от супруга и принялась мерить шагами комнату.

– Да, я могла бы разойтись с тобой! Я еще не стара, и еще найдутся среди мужчин те, кто скажет, что я хороша… И, уж конечно, найдутся те, кто прельстится моим богатством и моею святостью…

Тамин закатилась смехом. Имхотеп смотрел на супругу пристально и очень странно, но она уже не замечала этого.