– Я очень доволен, - повторил Синухет так, точно не вполне понимал, кому и что говорит; потом господин дома встал на ноги. Двигался он нетвердо, точно опьянел от одной чаши.

– Все будет хорошо, поверь мне, - произнес он.

Нахт подумал, что это самые странные слова, которые ему доводилось слышать в жизни; но, не смея спорить, он склонился перед господином. По крайней мере, брат казненного жреца принял столь страшное известие значительно бодрее, чем можно было ожидать…

А может, Синухет повредился в уме?.. Слуга проследил, как господин, неверно ступая, направился наверх в комнаты, что-то бормоча себе под нос.

– Так вот что это значит! Вот что значит!
– повторял Синухет, поднимаясь по лестнице к жене. Он был как в бреду.
– Имхотеп, мой единственный брат, лучший и умнейший из всех… вот что ты сделал!..

Он знал из рассказа своего посланника, что Имхотеп казнен, но не мертв. Это никак не укладывалось в голове. Имхотепа заживо съели скарабеи, но это не убило его плоть, а обессмертило!

Остановившись посреди лестницы, Синухет схватил себя за волосы. Ему показалось, что они стоят дыбом. Он мог бы сейчас оступиться и покатиться вниз, упав к ногам Нахта со сломанной шеей…

“Я бы не вынес этого, если бы не знал, что это кончится - и как кончится”, - подумал египтянин. На глазах его появились слезы боли за брата. Он ощутил сильнейшую потребность все расказать жене, своей единственной утешительнице в такой беде.

Небет-Нун спала, но проснулась и приподнялась, как только супруг вошел. Она все поняла еще прежде, чем он заговорил.

– Брат мой, - прошептала его золотоволосая жена-чужеземка, раскрывая ему объятия.

Синухет опустился на ее постель и зарыдал, крепко обняв свою Небет-Нун; горько, со всхлипами, как мальчик. Как недавно плакал на плече отца Амон-Аха, его взрослый сын…

– Имхотеп казнен за убийство фараона, он убил его вдвоем с царской наложницей… Имхотеп приговорен вечно страдать, и сделаться угрозой для всех живых, - выдавил Синухет, когда смог говорить.
– Вечно страдать, умирать и не умереть! Какое преступление может заслуживать такой кары?..

– Никакое, - серьезно ответила Белла.

Она обхватила лицо мужа ладонями и заставила посмотреть на себя. Она тоже плакала, но ей было чем утешить его!

– Твой брат будет жить снова, он будет человеком… слышишь? Я тому доказательство! Я клянусь тебе в этом!

– И эта женщина… наложница фараона? Это она его жена в твоем времени?
– спросил Синухет с почти детской надеждой.

Белла кивнула.

– По-видимому, она. Меила Наис, - произнесла она имя, прозвучавшее на древнеегипетском так чуждо.

Синухет опустил голову. Провел рукой по простыне, собирая ее в кулак.

– Я верю тебе, - тихо сказал он.
– Но мне это очень трудно…

Египтянин посмотрел на супругу, и Белла увидела, чего ему стоит держаться. Она быстро накрыла своей рукой его сжатую в кулак руку.

– Любимый, нам нужно поспешить. Нам нужно бежать!

Синухет смотрел на нее так, точно не понимал, о чем она говорит. Смерть брата настолько потрясла его, что египтянин напрочь забыл об опасности и об их планах.

– Что?
– переспросил он.
– Куда бежать?..

Белла вновь быстро, точно обрисовала мужу их положение, напомнив о самом главном.

– И если все удастся, для нас это время пролетит как один миг!
– воскликнула она, когда глаза Синухета вновь прояснились.
– Ты увидишь брата живым и счастливым и увидишь такую жизнь, какой и вообразить себе не мог!

Синухет еще несколько мгновений не отвечал; потом кивнул и быстро встал.
– Ты права, нам нельзя терять времени, - сказал египтянин.
– Позови Уаджет и складывайте вещи. Дети пусть еще поспят. Я сейчас подниму остальных.

Несмотря на собственные страхи, Белла понимала, что должна заставлять Синухета и себя двигаться, действовать. Это единственный способ не потерять рассудок в такую минуту. Она тоже понятия не имела до этой ночи, какой кошмар приключился с Сети Амиром на самом деле.

Спустя два часа все были готовы. Неферу плакала от страха - она была беременна вторым ребенком; и остальные были очень напуганы, несмотря на то, что о способе казни Имхотепа и последствиях этого Синухет и Белла никому в доме не сказали.

Белла нежно разбудила сына и дочь - семилетнего “Чарльза” и трехлетнюю крошку “Эдвину”. Скоро она будет так звать их постоянно. Как же хорошо, что эти дети еще малы! И как хорошо, что Шеритра достаточно большая, чтобы обходиться без няни!