Шрифт:
Прости, за то, что пишу это.
Прости, за тот случай в переулке – сам не знаю, что на меня нашло.
Прости за брата, хотя не уверен, что тут мне стоит извиняться, и что ты примешь мои извинения.
Что же ещё... Ах, да! Изуна просил написать строку и от него и передать привет (мы с ним почти не видимся, однако он так же силён, как и при тебе).
С.Т.
Ни смысла, ни информации, ни пользы, так как с «С. Т.» она уже разобралась, но Ёко бережно положила письмо на край прикроватной тумбочки.
Через некоторое время она задремала.
У Юмии горели глаза.
Книги... Книги, книги, целых два стеллажа книг, которые когда-то держали руки молодого лорда Орочимару. У каждой страницы шуршат по-особому, каждая прячет в себе знания и информацию, и каждую она намеревалась со временем прочитать.
Комната здесь была только одна, а также ванная и кухня. Этого было более, чем достаточно, но следовало прибраться – пыль она не любила.
Вдруг с той стороны двери раздались быстрые шаги. Орочи насторожилась.
– Открывай, я знаю, что ты там!
Сейрам.
Кто бы сомневался.
Несколько нехотя девушка открыла дверь. Хачи прятала руки в карманах и хмурилась.
– Как ты меня нашла?
– Поспрашивала. И по чакре.
– Ты не сенсор.
– Вот и говорю – поспрашивала.
Юмия сделала выжидающую паузу, рассчитывая, что Сейрам скажет, что ей нужно. Но та молчала, поэтому она приглашающе кивнула.
– Дверь закрой.
– Ага-ага... И ты, типа, тут жить будешь?
– Да.
– Обиделась?
– Нет.
– Тогда что зарезать хотела?
– Просто так. Шумная ты, надоела.
Хачи закатила глаза и уселась на непокрытую кровать. Матрас скрипнул, просел, а Орочи задумалась о наличии постельного белья.
Инцидент в кабинете Хокаге был исчерпан, как и тысячи иных – быстро и без размусоливания забыт.
Не собиравшаяся помогать в уборке Сейрам скучала: у Юмии не было привычки много болтать, расспрашивать её было глупо отчасти по этой причине, а ещё потому, что ничего интересного она всё равно не скажет. Орочи не трогала её и лишь раз согнала, найдя таки покрывало и одеяло с почти плоской подушкой, да заставила снять сапоги; пододеяльник и наволочка были завёрнуты в простыню и отправлены в изголовье.
– Мне скучно. Расскажи что-нибудь.
– Я не обязана тебя развлекать.
– Тц... Сними плащ.
– Нет.
Только Юмия могла ходить по дому в такой одежде, точнее, только ей могло быть комфортно в таком виде. Впрочем, шляпу и маску она всё же сняла и теперь щурилась на паутину в углу на потолке.
– А хочешь расскажу про последний хвост Шио?
Орочи замерла.
– Хочешь же, да... О... Это было ужасно... – девушка подтянула ноги к груди. – Мы тренировались ближе к гряде гор, совсем одни...
Flashback.
Детям не положено знать отчаяния – но так уж вышло. Без родителей, оставшись почти сиротой, Сейрам приняла руку Шио с присущей только детям радостью и с той же детской интуицией чувствовала, что ей тоже плохо.
Ёко предложила тренироваться – они тренировались; предложила пойти с ней отомстить за Еву – они тренировались, чтобы набраться сил и отплатить виновным в смерти матери Сейрам.
Утро было холодным, так как с гор тянуло льдом. Девочка мёрзла, но отточенные движения по твёрдому камню согревали, а трещины на нём будто обещали – давай, бей, бей сильнее, рушь нас, будешь сильной!..
Неподалёку тренировалась Шио. В её руках летали сабли, но опытный мастер сказал бы, что до просто хорошего владения этим оружием ей ещё далеко – не хватало единства двух клинков, ощущения, что они составляют единое целое.
Костяшки пальцев Сейрам сбрызнуло кровью – она разбила руки. Девочка поднесла ладонь тыльной стороной ко рту и лизнула ранку. Ёко остановилась, тряхнула хвостиками и положила клинки на землю, чтобы дать краткий отдых ноющим запястьям.
Тихо – ни птиц, ни ветерка.
Щиколотку Сейрам обвило нечто склизкое и холодное и резко вздёрнуло вверх.
– Я не знаю, как он прорвался сквозь границу так далеко. Это была слизь с пузырями.... прозрачная и почти невидимая...
– Пузырьковая слизь? – попыталась угадать Юмия, так как классификацию асуров знала лучше, чем Хачи.
– Может, и она. Я плохо помню.
– Рассказывай дальше.
Девочка закричала и забилась. Мгновенно оказавшись вверх ногами, она силилась вырваться и тратила силу лёгких на крик: