Маг проследил за этим взглядом и увидел в отсветах пламени два сияющих мокрых тела, те всё время двигались, что-то делали, лилась вода, руки скользили вверх и вниз, лаская и поглаживая. Близнецы! Непонятно кто из них вдруг оглянулся на Зэфуса и, закусив губу и прикрыв пылающие страстью глаза, отвернулся. Это выглядело настолько эротично, невинно и одновременно развратно, что маг, тихо охнув, кончил.

Он с трудом перевёл дыхание и отстранился от любовника. Слай всё ещё терзал свой член, не отрывая взгляда от висящей теперь ровно шторы, а у Зэфуса, похоже, отказала голова. Тупо глядя на старания принца, склонился над ним, просунул руку под живот и помог кончить. Колени Слая подкосились, и он бессильно упал грудью на стул. Так же бездумно Зэфус привёл себя в порядок, а потом развернулся и пошёл на выход. Аккуратно прикрыв за собой дверь, очутился в холодном коридоре. Мгновением позже он уже размеренно шагал, сам не зная куда.

Он вышел во двор, прошёл его весь и остановился у крепостной решётки. Ворота были открыты, и можно было почти без помех любоваться окрестностями. Его кто-то спрашивал, он что-то отвечал, потом решётка поползла вверх, открывая проход. Зэфус вышел за пределы крепости, свернул направо и так же размеренно зашагал вдоль стены. Куда и зачем он шёл, было неизвестно, просто шёл, чувствуя, что всё делает правильно.

========== Глава 15. ==========

Слай сидел на диване, там же, где они с Зэфуом недавно отдыхали. Откинувшись на спинку, глядел в тёмный потолок и лениво размышлял обо всём здесь произошедшем. Он думал о вспышках гнева, о ругани, о драке, о внезапном приступе вожделения, об остром слухе Ниэля - наверняка тот всё слышал и догадался, - а теперь ещё и о проблеме, как тому всё объяснить.

Так ни до чего и не додумавшись, последнее решил отбросить, убеждая себя, что не то у него положение, чтобы объясняться с простолюдином, ведь тот, как и всё в Альрии, с потрохами принадлежит монарху, а, значит, и самому Слаю. Потом передумал и решил, что объясниться всё же придётся, а следом, горько усмехнувшись своим мыслям, и вовсе махнул рукой, мол, что тут поделаешь, если влюбился, как юнец.

Немного удивившись последней мысли, Слай принялся строить планы их с Ниэлем совместной жизни. Что они будут делать, где будут жить. Да… жить… И тут он вспомнил о маге. А как же Зэфус? Его-то куда? Прогнать обратно в столицу? От мысли, что придётся расстаться с давним если не другом, то очень близким человеком, защемило сердце. Слай нахмурился. Что с ним такое? Почему так тяжело на душе, будто упала тяжёлая плита, придавив к полу. Что ни говори, а привязался он к Зэфусу за эти годы, привык, что тот постоянно рядом, вечно поддевает и насмехается. Теперь же подумалось, что грубость, даже наглость мага – не настоящие. Все эти вспышки гнева, пьяные скандалы, выяснение отношений, ревность, наконец. Казалось, что Зэфус зачем-то притворялся, старался казаться хуже, чем он есть на самом деле. Зачем? Вот вопрос.

Размышления принца прервал лёгкий шум отдёргиваемой портьеры – в комнату вошла Далия. Девушка явно не заметила, что здесь был кто-то ещё, она вела себя свободно и естественно. Толстый тёплый халат скрывал стройную фигуру, по плечам рассыпались влажные волосы, в руке что-то блеснуло и негромко брякнуло. Интересно, что? Выглянув в коридор, Далия взмахнула рукой, и раздался мелодичный звон. Слай усмехнулся своим мыслям, ведь он секунду назад подумал о близнецах как источнике постоянных загадок, что брат и сестра кажутся ему настолько необычными, что всё, к чему те ни прикасаются, делается таинственным.

А ещё принц поймал себя на мысли, что ему нравится наблюдать за этой парой. Приступ ревности прошёл, оставив после себя лишь чувство сожаления, даже легкой зависти о невозможности для себя самого таких братских и сестринских чувств.

В Шамброзе у него остались брат и сестра, родные лишь наполовину – у них со Слаем разные матери, – но всё же одной крови. Но, как ни крути, отношения у них были отвратительными. Взять хотя бы Сильму, сестру: ослепительно хороша, умна и воспитанна, вот, пожалуй, и все её достоинства, остальное же – одни недостатки. Слай был старше её на два года, и родственных чувств между ними никогда не было, хотя мальчик и пытался, по-своему, конечно, завязать хоть какие-то отношения. Поначалу детям мешала мачеха – Кордэлия, – постоянно встревающая в детские игры, а позже, чуть повзрослев, Сильма уже сама отдалилась от брата. Мать окружила девочку детьми полезных, как она считала, людей, руководила воспитанием, в результате чего и выросла «настоящая принцесса» – высокомерная, лживая, жадная, завистливая и мстительная особа.

Несмотря на скверный характер, почему-то именно Сильма была любимицей Грэйша. Причину Слай не знал, только замечал, что чем теплее отец относился к дочери, тем холоднее делался к сыновьям. Ну, насчет Паргара – младшего брата Сильмы – любой бы догадался об истинной причине отцовской нелюбви, ведь младший принц по злобе и коварству далеко опередил свою сестрицу, а вот внешностью даже переплюнул всех во дворце. Но не красотой выделялся Паргар, а уродством: маленький, толстый, с кривыми ножками и тонкими ручками, с кукольным личиком, похожим на маску, с редкими волосами, которые приходилось часто состригать из-за их неопрятного вида. Паргар носил пышные парики, из-за которых казался лохматым пуделем. Его никто не любил, зато многие боялись. Боялись его коварства. Где бы ни вспыхивали ссора или скандал, неподалеку обязательно мелькала искусственная шевелюра принца-карлика.

Грэйш терпеть не мог своего младшего отпрыска и всегда брезгливо морщился, если по этикету уродец должен был присутствовать на каком-нибудь важном событии. Скорее всего, Паргар платил отцу той же монетой.

Когда новорождённый мальчик чуть подрос, чтобы его можно было безбоязненно доверить рукам не только кормилиц, но и ещё кого-то, юный Слай попытался завязать уже с ним родственные отношения, но вновь вмешалась Кордэлия: она явно не благоволила к наследному принцу. Ну, еще бы, ведь её дети из-за него лишались права наследования престола, да к тому же Паргар, родившись раньше срока, был слаб здоровьем и, как позже выяснилось, болен каким-то редким недугом, от которого не было снадобья. От болезни этой малыш плохо рос и выглядел настоящим уродцем. Сердце матери, какой бы плохой она ни была, страдало при виде семенящего по дорогим коврам сына-карлика, а если ещё неподалеку появлялся юный красавец Слай, прекрасный и цветущий, как сама весна, оно сжималось от глухой злобы на судьбу, так жестоко обидевшей её сына.

Слай чувствовал к себе такое отношение и старался держаться от Кордэлии подальше. Но куда спрячешься во дворце? Вся жизнь особ королевской крови протекала на виду, нужно было вести себя осмотрительно, не поступаясь этикетом. Слай так и жил, пока просто не устал от постоянного напряжения, да и возраст был уже совсем не юношеский – двадцать два. У молодого мужчины давно была целая куча обожателей, толпой за ним ходившей, ей он и дарил своё внимание. Обжёгшись в детстве, Слай разуверился в родственных чувствах вообще, а следом изменился и его характер, превратившись из когда-то мягкого и покладистого в твёрдый и насмешливо-ироничный.