Тимо непонимающе склонил голову на бок. По плечам рассыпались серебристо-седые волосы. Ваако осторожно пропустил эти светящиеся в полутьме мягкие пряди сквозь пальцы, встречая синий взгляд.

– Ты и так очень важен для меня.

– Это жестокие слова, Повелитель. Вы знаете, насколько я люблю вас, знали об этом всегда, верно?

Ваако мог бы, воспользовавшись ситуацией, подчинить Тимо. Сейчас Император был беспомощен и ослаблен, но что-то в нём противилось этому, наверное, потому что знал – Владыку не сломить насилием. Это было бы предательством страшнее и постыднее, чем всё, через что Фетт прошёл в своей длинной жизни. Поэтому он лишь смотрел в эти безмятежно-синие глаза напротив и видел в них ответ. Горечь наполнила его сердце, с трудом проглотив необдуманные, яростные слова, тихо спросил:

– Тогда почему же вы позволили этому поганому вампиру касаться вас, а мне в этом удовольствии отказано? Или всё дело в том, что Айрон – Принц Ночи? Если я тоже стану каким-нибудь принцем, тогда-то вы посмотрите на меня не как на брата и друга?

Тимо хрипло сказал:

– Никогда... никогда у меня не было человека ближе и роднее, чем ты. Любовники, любовницы, мимолётные увлечения и романы... разве могли все эти люди заменить мне тебя, Ваако? Зачем ты хочешь встать в их ряды? Сулла, мои дети и ты – что плохого в том, что я хотел нормальную семью? Наверное, это просто невозможно.

– Простите меня, брат мой. Я был слишком эгоистичен. Я завидовал Сулле, хотел, чтобы она ушла, но вот её нет рядом, и вы стали ещё более несчастным. Что мне сделать, чтобы исправить это?!

Вместо ответа Тимо просто привлёк его ближе и тепло обнял.

– Спасибо за всё, Ваако. Спасибо за то, что ты для меня делаешь.

Тонкие пальцы с белоснежной кожей мягко скользнули по смуглой щеке и души их слились, как и тысячи раз до этого, но в этот раз Ваако пропускал через себя не чужие ненависть, страх и гнев, а бесконечную любовь и признательность. Именно сейчас он смог понять чувства Владыки, когда между ними не было барьеров из слов и неверного их толкования. Когда он мог видеть, насколько важным для Тимо было его тихое присутствие.

И Ваако Фетт смирился, представляя, каким злобным торжеством осветится лицо Инженера Ванахи, но это не имело никакого значения по сравнению с той сокровищницей чувств и эмоций, открытой ему Тимо.

Повелитель уснул тревожным сном, сжимая в пальцах рукав телохранителя и тот с печальной улыбкой пригладил сбившиеся белоснежные прядки. В конце концов, он не сделал фатальной ошибки и мог этим гордиться.

====== Глава 19. Миттельшпиль. Часть 1 ======

«Вот и свершилось!» – Вскричал злорадно внутренний голос, когда Гюссхе увидела будущего супруга, вернувшегося из звёздной крепости Аглор в компании ослепительно прекрасной светловолосой, сероглазой чародейки-кошки. Невозможно было без восхищения смотреть на то, с какой грацией и изяществом двигалась эта эсса, насколько безупречным казалось всё, что она делала, даже если это простой кивок, адресованный прислуге – Хельга из Дома Гэлли была самим совершенством! И уж конечно, она никогда не позволила бы себе неуважительный тон по отношению к Великому Дракону!

Они действительно смотрелись, словно части единого целого! Он – высокий, могучий и властный, а подле него – волшебная фея с безупречной осанкой императрицы и кроткими манерами истинной эссы. Араши что-то говорил ей, и улыбка не сходила с его красиво очерченных губ и почему-то Гюссхе чувствовала опустошающую ярость, от которой темнело перед глазами и хотелось подойти к сероглазой кошке, вцепится в её безукоризненно уложенные косы и драть их, пока на глазах разлучницы не появятся злые слёзы. И ещё хотелось, чтобы Араши непременно присутствовал при этой экзекуции, чтобы знал – его невеста не позволит топтать свою гордость, что она может сравняться со статью Императора Хсаши и он не будет стыдиться её.

Пылая страшной ревностью в мыслях, Гюссхе, тем временем, не могла сделать ни шага – казалось, будто под ногами разверзается пропасть. «Не стоило отталкивать его в прошлый раз», – ехидничал и глумился кто-то глубоко внутри, – «Подумаешь, поцеловал бы, потешил самолюбие…». А ей нечего было даже возразить. Оставалось лишь сжимать кулаки в бессильной ярости и того странно-щемящего чувства, названия которому так и не придумала. Хсаши редко испытывают настолько сильные эмоции – этой расе досталась в наследство хладнокровная выдержка прародителей-рептилий, могущих часами неподвижно ожидать в засаде будущий ужин, поэтому несчастная Гюссхе будто заживо сгорала на костре нешуточных страстей, который, к слову, запалила сама. Бушующее, ревущее пламя, испепеляющее внутренности, увы, не лишило её зрения и слуха, и она могла прекрасно видеть, как ЕЁ Хаффи вежливо ухаживает за гостьей, подливая в бокал женщины искрящееся вино, расхваливая экзотические блюда… как они смеются над шутками, которых Гюссхе не понимает, и от этого острые осколки, вонзившиеся в сердце, словно проворачивались в своих ранах, так что болезненно перехватывало дыхание.

А проклятый внутренний голос, сочащийся ядом и презрением, советовал: «Уходи, ты лишняя. Умей проигрывать».

Сквозь странный туман, появившийся перед глазами, Гюссхе решила во что бы то ни стало указать пришелице её место. Пусть не думает, будто овладела, околдовала Хаффи своим очарованием и прелестью. Пусть узнает, каких именно женщин он предпочитает – сильных, непокорных, гордых. Она, Гюссхе, станет Императрицей, любимой женой Араши. Она не сдастся какой-то кошке!

Сохраняя на лице высокомерное презрение, а на устах – ледяную, надменную улыбку снежной королевы, Гюссхе в сопровождении девушек из свиты, вступила в зал трапезной, с неким удовлетворением отметив, как при её появлении Араши поднялся на ноги, приветствуя будущую супругу. Небрежным кивком, в котором умудрилась выразить всю глубину своей властности, эсса отпустила прислужниц, позволив Хаффи взять себя под руку и подвести к столу. Гостья так же поднялась, открыто глядя в лицо хозяйки дворца. Араши представил женщин друг другу, не подозревая, как кипит от возмущения его милая, кроткая эсса, считая его действия унижением собственного достоинства от необходимости встречи с кандидаткой в любовницы будущего супруга.

Терпеливо выслушав обстоятельства и причины появления на Ал-Хиссе «посла» и хотя бы внешне смирившись с тем обстоятельством, что Хельга из Гэлли останется во дворце надолго, Гюссхе продолжала внимательно присматриваться к сопернице, заслужив в ответ не менее острый взгляд.

Араши был явно доволен проведённой сделкой и тем, что Хельга добровольно согласилась стать посредником между хсаши и одарёнными, однако спустившаяся к обеду Гюссхе показалась ему бледной и чем-то озабоченной, даже несчастной. Может, что-то случилось с кладкой? Скрыв тревогу, Хаффи разрядил начавшую накаляться атмосферу шуткой, однако Гюссхе, хоть и улыбнулась вежливо, продолжала сверлить гостью взглядом волчицы, готовой сражаться за лучшего самца в стае до последнего. Может, Хаффи, в силу принадлежности его к «сильному полу», ничего и не понял из того обмена взглядами, но Хельга прекрасно поняла сразу несколько вещей, заставивших её спрятать хитрую улыбку за бокалом вина, и прежде всего стало предельно ясно – чтобы плодотворно и благополучно сотрудничать с Великим Драконом и дальше, ей придётся приложить немало усилий для установления тёплых, дружеских отношений с пышущей ревностью и злобой драконицей.