Завернув за очередную полку в поисках фолианта по Чарам (расширенное издание), Ремус удивленно наткнулся взглядом на Малфоя, сидевшего в самом углу, недалеко от входа в Запретную Секцию. Слизеринец, низко склонившись над книгой, водил пальцем по строчкам и что-то тихо бормотал себе под нос. Осунувшийся и похудевший, Малфой выглядел далеко не так элегантно, как прежде. Ремус не видел Люциуса с последнего представления АВ в Хогсмиде. Поговаривали, что слизеринец приходил на завтрак раньше всех, и также стремительно исчезал, как только в зале появлялись первые студенты. Все обеды и ужины он пропускал, а на уроках появлялся исключительно временами и то — садился за дальний стол и мрачно утыкался либо в книгу, либо в свои записи. Преподаватели пока что терпели его отшельническое поведение, в виду того, что, наверное, только мертвый не знал о произошедшем со слизеринцем, но долго так продолжаться не могло. “Он же весь исхудал, бедняжка, — все время повторяла профессор Спраут, лишь только завидев знакомую белую шевелюру. — Если так пойдет, он окажется у Помфри в больничном крыле”. На что большинство учеников обычно лишь только фыркали и бормотали что-то вроде: “Туда ему и дорога”.

В этот момент Малфой поднял взгляд, натыкаясь глазами на Люпина, и, зло что-то пробормотав, поднялся со своего места, скрываясь между стеллажами. В руках он держал тот самый фолиант, который как раз искал Ремус – видимо, пытался найти способ свести свою татуировку.

Люпин устало вздохнул, откровенно не понимая, чем он заслужил такой день и такое отношение. Даже здесь, в библиотеке, где он всегда чувствовал себя умиротворенно и гармонично, теперь ему не было места. Совершенно отчаявшись, парень неожиданно для себя решил, что прогулка в Хогсмид, быть может, хоть сколько-нибудь исправит положение. Ветер за окном, словно в ответ на мысли Люпина, задул еще сильнее, с неистовой яростью раскачивая верхушки деревьев, но Ремус решил, что уступить сегодня еще и погоде, будет уже слишком.

***

Выйдя за пределы замка, парень задумчиво посмотрел на небо: темные тучи плыли по небосводу, навевая мрачные и такие же тяжелые, как и они сами, мысли. Идти в Хогсмид, если честно, совершенно не хотелось, но иного выбора Люпин не видел – не торчать же ему, в самом деле, в такую погоду на берегу Черного Озера. Бросив взгляд в сторону темнеющего вдали Запретного Леса, он удивленно прищурился: две смутно различимые фигуры направлялись прямиком в гущу деревьев. Что-то подсказывало Люпину, что эти двое – не кто иные, как Эмили и Регулус. Неясное беспокойство захлестнуло Люпина: «Эмили одна, в Запретном Лесу да еще и со слизеринцем, с которым она, в общем-то, и не общалась». Хотя в этом Ремус уже не был так уверен – Паркер всегда была полна загадок и не спешила ими делиться. Парень еще раз неуверенно взглянул в сторону Хогсмида, но, окончательно передумав, он решительно направился в противоположную сторону. Он не собирался не за кем следить, но и бросить Мэл так, не разобравшись что к чему, он не мог.

Парочка уже скрылась в Лесу, потому Люпин здраво рассудил, что пора ему перейти на бег, иначе он никогда в жизни не найдет их в этом мрачном царстве тьмы, населенном странными созданиями. Его нюх был постоянно обострен, тем более сейчас, незадолго до нового полнолуния, поэтому он рассчитывал, что все-таки успеет взять след, если поторопится.

Запретный Лес встретил его промозглым холодом и неожиданной тишиной: стволы деревьев были слишком толстыми, а кроны – слишком густыми, отчего ветру не удавалось пробиться вглубь Леса и потревожить покой его обитателей. Человеческий запах Эмили и Регулуса увел Люпина с единственной поблизости, почти неразличимой тропинки куда-то влево, вынуждая все дальше и дальше заходить вглубь. Оглянувшись, парень понял, что уже не видит просвета между деревьями. Впрочем, Ремус Люпин был не из пугливых – ежемесячные тренировки его силы воли, характера и самоконтроля давали о себе знать. Сейчас он был даже немного благодарен тому, что он оборотень.

Недалеко послышались приглушенные голоса:

— Амэл, ты уверена, что…

— Да, да и еще раз да, Рег! Я точно повесила следящую метку, и я чувствую ее присутствие.

— Это самоубийство, — пробормотал слизеринец. – Самое натуральное, невменяемое и…

— Прекрати ныть, — мрачно отозвалась Эмили, — будь мужиком, в конце концов.

— Я предпочитаю быть мужчиной, Амэл. Рассудительным, логичным и…

— И зачем ты тогда ведешь себя, как ноющая девчонка? – хмыкнула девушка, снова не давая Регулусу закончить фразу. Тот только вздохнул, вяло взмахнув рукой, словно говоря: «Зачем спорить с умалишенными?»

Люпин притаился за деревом, наблюдая за странными пассами руками, которые проделывала Паркер. То, что они кого-то выслеживают в гуще Леса, он уже понял. Но почему вдвоем? И кого? И почему Регулус называет Эмили так странно? «И это у него много секретов, — мрачно подумал Люпин, — как будто она сама – невинная овечка».

Поблизости что-то неожиданно хрустнуло. Все трое подпрыгнули на месте, нервно озираясь по сторонам. Люпин почувствовал странный, ничего общего не имеющий с человеческим, запах.

— Паркер, — зашипел Регулус, — пойдем отсюда сейчас же!

— Это была всего лишь ветка, Регулус, — отозвалась девушка, впрочем, тоже несколько обеспокоенно.

— Это Запретный Лес, Амэл! Здесь нет «всего лишь веток», здесь все заколдовано и хочет тебя прикончить! Он потому так и называется, в конце концов, – Запретный!

— Ре…

Но договорить ей не дали – на поляну, отодвинув мешающие ветви в сторону, грациозно вышел кентавр. Прекрасное, необычное создание – идеальная квинтэссенция лошади и человека. Неожиданный гость мрачно уставился на Эмили и Регулуса.

— Опять ты? – вдруг холодно произнес он, глядя на девушку.

— Вам жалко, что ли? – с вызовом отозвалась та, но голос ее дрогнул.

— Я предупреждал тебя, что если еще раз ты появишься здесь… — кентавр выдержал паузу, мягко вытаскивая стрелы из колчана. Регулус на удивление вместо того, чтобы попятиться или попытаться сбежать, с мрачной решимостью вытащил палочку из-за пояса.

— Рег, не надо! – тут же воскликнула Паркер. – Они не люб…

Но было поздно — разъяренный кентавр встал на дыбы и замахнулся на мага луком.