Беата знала, что он слышал их разговор, знала, как он относится к ней, и после всего того, что она сотворила в ту ночь… Почему он, Сириус Орион Блэк, вообще должен за что-то извиняться?! Это был удар под дых, и в Сириусе медленно просыпалась самая настоящая Блэковская ярость. Терпеть подобное по отношению к себе он был не намерен.

Следом выскочившая из-за поворота Нарцисса Блэк, украдкой смахивая слезы с глаз, налетела на Сириуса и испуганно ойкнула, тут же отскочив. День встреч, не иначе.

— Сириус? — практически мгновенно девушка вернула голосу былую надменность.

Идея в голове Блэка созрела в ту же секунду.

— Не составишь ли мне компанию на Рождественском балу, дорогая кузина?

По яростно сверкнувшим глазам Нарциссы и нехорошей усмешке, искривившей ее тонкие губы, Сириус понял, что попал в цель. Кто-то явно хотел отомстить Малфою не меньше, чем он сам — Беате.

***

— Как. Она. Могла. — Эмили ходила из угла в угол, игнорируя возмущенные взгляды мадам Пинс и сочувствующие — Люпина.

— Эмили, я полагаю…

— Она всегда так поступала. Всегда! — Эмили всплеснула руками, продолжая раздраженно расхаживать возле стола. — Отдать часть дневника Блэку и, конечно же, даже словом не обмолвиться мне! Рассказать Сириусу о том, кто я, не погнушавшись сделать это в мельчайших деталях! Навести вас на след А&B! А я ведь молчала! Никогда даже словом не обмолвилась о том, кто она такая! Хотя, было бы что скрывать…

— В этом нет особой трагедии, — резонно заметил Ремус. — Едва ли подобную вещь можно использовать против тебя, да и Сириус не пойдет на это. А что ты имела в виду, когда говорила о том, что…

— Неважно, — жестко ответила Эмили. — Дело не в том, пойдет ли на что-то Сириус или нет. Дело в том, что все мои тщательно продуманные и сконструированные планы катятся ко всем чертям из-за какой-нибудь очередной ее выходки! А если Малфой заметит дневник у Блэка? А если Сириус наворотит каких-нибудь дел? Об этом ты не подумал?

— На случай безумных поступков, — усмехнулся Ремус, — у Сириуса есть я. И все же — что не так с Беатой?

— Ты не способен ходить за ним следом двадцать четыре часа в сутки! — Паркер напрочь проигнорировала вопрос Люпина.

— Эмили, успокойся, пожалуйста, — Ремус прикрыл глаза, что обычно означало наивысшую степень его раздражения. — Что у вас произошло с Беатой в конце концов?

— Ничего такого, что бы стоило чьего-то внимания, — хмуро отозвалась Эмили, наконец-то усаживаясь на стул. — Ты идешь на этот дурацкий бал? Я вот никогда на балах не бывала. У меня даже платья нет! И прическу я делать не умею, а о косметике…

— А ты меня приглашаешь? — прервал ее Ремус, так и не дождавшись окончания тирады. И вдруг, резко вскочив со стула, обхватил девушку за талию и закружил ее меж книжных стоек и столов. Та поначалу попыталась высвободиться, но под конец сдалась и звонко рассмеялась.

— Ага. Только я совершенно не умею танцевать.

— Ну, — чуть смущенно улыбнулся Люпин, — ты в этом не одинока.

Мадам Пинс, выглянувшая из-за угла, так взглянула на парочку влюбленных, что те сразу же отскочили друг от друга на добрых полметра и неуверенно потупились в пол.

***

Если бы только Сириус знал, он бы, наверное, не смог сдержать смеха и парочки язвительных комментариев — Джеймс Поттер добровольно решил посетить танцевальный кружок! Ну, пусть и не кружок, а группу, и не добровольно, а после слов одной небезызвестной гриффиндорки: «Я же не могу пойти на бал с тем, кто танцует словно вомбат!..»

Кто такой этот самый «вомбат», Джеймс представлял смутно, зато перспективу остаться на балу без Эванс он видел абсолютно четко. И не то чтобы он не смог бы с этим смириться… Но такие девушки, как Лили, никогда не остаются одни, а уступить ее некоему гипотетическому кавалеру было для Поттера категорически неприемлемо. Только не теперь, когда A&B выставили его посмешищем, а Северус явно «усилил» свои позиции. Да и Блэк совершенно неожиданно для Джеймса отказался преподать урок Снейпу. Поттер поначалу разозлился, но решил, что у друга, вероятно, была веская причина отказать, и решил пока не действовать в одиночку.

Занятие проводилось в одном из классов, столы и стулья были безжалостно отлевитированы в соседний кабинет, а декан Гриффиндора даже надела свою парадную мантию по случаю столь важного события. Когда все собрались и ждать дольше не имело смысла, МакГонагалл, оглядев присутствующих строгим взглядом, начала увещевать о том, что танцы — язык не только тела, но и души, что выражение собственной чувственности и страсти посредством танца — необходимое умение для каждой девушки и для каждого юноши, что…