Я не знаю, где я оступилась, в чём мое упущение. Не перематываю плёнку назад, чтобы поймать тот самый момент иссушающего равнодушия, разглядеть ту самую первую трещинку — с неё всё и началось. В мои глаза попали осколки ледяного зеркала, и кольнуло в сердце. В какой-то момент, в момент всплеска боли, я не могла посмотреть в глаза Северуса.

— Ах, дорогой Северус, все пути ведут к одному, — выдохнула я.

— К чему же?

— К разочарованию, — ответила я.

— Это не пройдет, Анри, — предупредил меня он.

— Что ты имеешь в виду?

— Все это. Ни пылкое объяснение, ни невинное непонимание. Ты знаешь, что не можешь солгать мне.

Северус взял меня рукой за подбородок, повернул лицо в неровный яркий свет от щели из заколоченного окна. Неожиданно он поцеловал меня, затем обнял и крепко прижал к себе.

— Это снова произошло, — сказал он. — Моя дорогая, темпераментная, упрямая, замечательная, разъяренная Анри, не кажется ли тебе, что мы уже проходили через это раньше? Упущенные знаки, упущенные шансы, недопонимания, которые лучше бы вовсе не случались. Нам надо прекратить. Я слишком устал для всей этой драмы, которая между нами.

Простые слова — но как они страшны! От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны и жестоки! И вместе с тем — какое в них таится коварное очарование.

Северус спрятал свои губы и смех в локонах моих волос, я закрыла глаза и склонилась к его широкой груди. В безопасности объятий Северуса я могу позволить себе отдохнуть и расслабиться.

Я уже и не помню, как долго мы так стояли, пока бархатный голос Северуса раздался в тишине:

— Я провожу тебя.

— Смотря куда, — съязвила я. — Кстати, здесь рядом есть обалденная кондитерская.

— Я не имел в виду кафе!

— Ах, ну да, я совсем забыла, — вспомнила я. — Период ухаживаний у нас уже был, много лет назад. Хотя не долгий и не такой головокружительный, как мечталось, по правде говоря.

— Анри, опять ты за свое, — мягко произнес Северус. — Скажи, ты специально мне мстишь?

— А есть за что? — удивилась я. — Хотя, знаешь, ты прав. К черту кафе, мы взрослые люди, давай сразу перейдем к основной программе. К тебе или все же ко мне? М-м-м?

— Невыносимая, — фыркнул он и пропустил меня вперед на выход.

Я накинула на себя капюшон.

— Жаль, ты лишил меня удовольствия.

Северус слегка усмехнулся, и мы разошлись в разные стороны.

Сразу же я аппарировала в Хогсмид, а потом под покровом ночи пробралась в Хогвартс.

— Пожиратели смерти устроили налёт на Косой переулок, откуда по приказу, я так полагаю, Тома похитили мастера волшебных палочек Гаррика Олливандера, Флориан Фортескью, и разрушившийся мост Брокдейлский его рук дела, — влетела я в кабинет Альбуса и остановилась сразу же от увиденного. — Полагаю, ты уже в курсе, — увидев Северуса, промолвила я.

Альбус сидел в своем высоком кресле за письменным столом, завалившись на бок. Похоже, он в полубессознательном состоянии. Его правая рука, почерневшая и обугленная, бессильно повисла. Северус бормотал заклинания, направляя палочку на запястье Альбуса, а левой рукой вливал ему в горло густой золотой напиток.

— Что здесь… Отец, что с твоей… — Я замерла в дверях.

Спустя несколько мгновений веки Альбуса дрогнули и приоткрылись, он посмотрел на меня.

— Зачем? — сказал Северус без всяких предисловий. — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать?

Я подошла к отцу и посмотрела сначала на его обугленную руку, потом на некое кольцо, которое лежало на столе перед Альбусом. Оно было разбито. Рядом лежал меч Гриффиндора.

Альбус поморщился:

— Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением…

— Каким искушением?

Альбус не ответил.

— Чудо, что вам удалось вернуться сюда! — в голосе Северуса звучало бешенство. — На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться, — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку.

— Где ты его нашел? — спросила я, внимательно рассматривая кольцо.

— Я давно его ищу. Это кольцо Марволо Мракса — реликвия, хранившаяся в семье Мраксов: золотое кольцо с простым камнем, на котором была выбита печать Певереллов. После смерти Марволо кольцо перешло к его сыну, Морфину, у которого и было похищено летом 1943 года. Убивший перед этим всю семью своего отца, Волан-де-Морт сделал из кольца крестраж.

— Крестраж? — переспросила я.

— Крестражи — это спрятанные обломки души Волан-де-Морта, без уничтожения которых невозможно победить его. Найдя Кольцо Марволо Мракса, я обнаружил, что камень в перстне — это воскрешающий камень, который я искал когда-то. Не удержавшись от соблазна, я надевал кольцо… Я совершенно потерял голову. Именно этот Дар я хотел иметь больше всего. Я, забыв, что реликвия теперь превратилась в крестраж, попытался вернуть из небытия Кэтлин.