Феодора закусила губу от такой непристойности - это было сказано при всех, при солдатах Феофано! Но лица солдат остались непроницаемыми, а Феофано только улыбнулась:

– Я давно поняла, милый братец.

Она посмотрела на него серьезно и значительно.

– Может быть, поговорим наедине?

При этих словах чернобородый Гектор, сопровождавший Феофано, сделал быстрое движение, словно хотел стать между братом и сестрой, загородить госпожу. Феофано улыбнулась своему охранителю.

– Марк, ты мне не понадобишься. Не тревожься, я и мой брат - благородные люди. Не так ли?

И она посмотрела на Феодору с такой явной угрозой, что в комнате словно бы стало холоднее. Нотарас кивнул, едва скрывая свои чувства.

– Так, сестра.

Он сделал ей знак.

– Пойдем в библиотеку.

Феодора хотела вмешаться, и могла бы это сделать – но шагнуть между этими двумя было бы сейчас как попасть под вражеский огонь с обеих сторон. Она осталась на месте – и, едва владея собой, села в кресло у стола.

Брат и сестра поднялись по лестнице, а все солдаты императрицы остались внизу, с беременной хозяйкой. Феодора закрыла глаза, ей казалось, что она сейчас лишится чувств. Но когда она нашла в себе мужество посмотреть на воинов Феофано, то увидела, что красавец Марк – красавец, который уже начал седеть, - прямо глядит на нее зелеными, как море, глазами. Встретившись взглядом с госпожой дома, он склонил голову и улыбнулся. Этот не хотел ей зла.

У Феодоры отлегло от сердца. Она сжала руки и осталась сидеть, ужасно сожалея в эту минуту, что никак не может помочь мужу – или Метаксии?

Кто мог знать, о чем они сейчас говорят?

Закрыв дверь в библиотеку, Фома повернулся к сестре, скрестив руки на груди. Она опустилась в кресло и улыбнулась ему.

– Ты даже не предложил мне сесть, невежа.

Патрикий медленно приблизился к ней – бледное лицо исказилось и застыло, лишившись всей своей приятности:

– Метаксия, если ты причинишь вред моей жене или сыну, клянусь, я удавлю тебя собственными руками!..

Метаксия прикрыла глаза, по накрашенным кармином губам скользнула слабая усталая улыбка.

– Дорогой, я на это не способна, - сказала она. – Мужчины – звери… все, кому позволяют зверствовать. Настоящие люди и христиане – это женщины, так что уймись, прошу тебя.

Нотарас засмеялся и упал в кресло напротив нее. Провел рукой по волосам.

– Я очень хорошо теперь знаю, кто из нас зверь - и кто на что способен, милая сестра, - пробормотал он. – Скажи, это ты подбросила Флатанелосу такую счастливую мысль? Ты можешь себе вообразить, что мы из-за вас претерпели?

– Это была только военная хитрость… ты знаешь, что я бы на такое не пошла, - возразила Метаксия.

– Я ничего, ничего о тебе не знаю, - сказал патрикий с каким-то восхищением и ужасом сразу.

Он встал, запустив руки в золотые волосы, - потом опять сел.

– Что тебе нужно? Зачем ты приехала?

– Поговорить… провести переговоры, если ты предпочитаешь называть это так, - ответила императрица. – Мы сейчас сделались людьми, очень важными и нужными друг другу и всей Византии. И подозреваю, что я о тебе знаю куда больше, чем ты обо мне. Ты хотел бы узнать больше – и предсказывать мою политику. Это правда?

Патрикий склонил голову, внимательно глядя на нее.

– Но ведь ты все равно мне солжешь.

– Ты можешь сказать, когда я лгу, - в отличие от других, - ответила патрикия. – Так что спрашивай, а потом буду спрашивать я.

Нотарас глубоко вздохнул.

– Каким образом ты рассталась с Флатанелосом, и как оцениваешь его силы?

Метаксия усмехнулась твердым ярким ртом и склонилась к брату.

Они спустились вниз только спустя час с лишним, и теперь шли под руку. По их возбужденным лицам, горящим глазам было видно, что они еще не наговорились, и их силы опять объединились – сплавились общим огнем.

Феодора встала; и ей вдруг захотелось захлопать и поклониться обоим, точно приветствуя императорскую чету. Марк шагнул к лестнице, впиваясь взглядом в лицо госпожи, - и Феофано спокойно кивнула воину.

– Все хорошо, Марк. Мы установили мир. Правда, Фома?

Она посмотрела на брата, потом выпустила его руку.

– Да, - сказал патрикий.

Он посмотрел на воинов сестры.

– Может быть, теперь пообедаем? Феодора?

– С радостью, - ответила хозяйка. Она уже достаточно оправилась. – Сейчас прикажу накрывать стол!