– Наше дело другое, - сказал Теокл, выразив словами то, что не удавалось его молчаливому возлюбленному. – Ты знаешь, что так, как мы, друг друга любят и итальянцы! И это не унижение! Но для госпожи…

Леонид вскинул руку.

– Мы этого не допустим!

И товарищи вернулись в дом.

========== Глава 87 ==========

Аспазия никогда не была храброй.

Но она была девушкой, воспитанной в греческой вере, - и никогда не готовилась ни телом, ни мыслью к тому, чтобы ублажать мужчину, как учили юных турчанок. А новый хозяин пугал ее так, что когда он входил к госпоже, Аспазия старалась спрятаться подальше – подальше от того, что Валент Аммоний делал с ее хозяйкой! Горничная едва дышала, едва думала, когда господин глядел на нее вместо госпожи; и хотя не могла не заметить, как он красив и чарует Феодору, мало поддавалась его чарам сама – нарождающееся девическое влечение перебивал и душил ужас.

После того, как хозяйка родила, они с хозяином больше не спали вместе; но Аспазия продолжала ночевать далеко от них. И ужас ее перед брачной постелью Валента Аммония не уменьшался.

И когда в одну из таких ночей она услышала за дверью тяжелые мужские шаги, горничная села в постели и закричала. Она была слишком труслива, чтобы думать, что вредит этим себе: и уже поняв, что к ней вошел господин, продолжала кричать, не переставая, точно ее резали. Единственное, чем она могла защититься!

Аспазия откинулась к самой стене и прикрылась с головой старым одеялом; и когда могучая рука Валента попыталась сдернуть это одеяло, оказалось, что слабые пальцы Аспазии вцепились в него намертво – она не пускала его!

– Я не хочу! – пронзительно вскрикнула она, сжимаясь в комочек. – Не надо! Господи, пусть он уйдет!..

– Чертовка! – рявкнул Валент, в котором не осталось – да и не было никакой нежности к этой служанке; он дернул рыжую прядь, торчавшую из-под одеяла. Аспазия завопила снова, отбиваясь от него, как от ночного наваждения.

Несколько мгновений в комнате было тихо – слышно было только тяжелое дыхание обоих; Валент обернулся в сторону коридора. Девчонка так орала, что мужчины, несомненно, услышали!

Ему послышался дальний топот ног – потом топот остановился. Воины поняли, кто кричал и почему; и знали, кто здесь хозяин!

Аспазия вдруг выставила голову из-под одеяла – очень растрепанную и очень рыжую. Она смотрела на Валента – бледное лицо было залито слезами, рот исказился в беззвучном плаче. Теперь уже она не смела кричать.

– Не надо, - тонким голосом сказала Аспазия, поднимая тонкую руку и выставляя ее перед собой. – Я прошу, хозяин! Будет очень плохо!

И Валент попятился от горничной жены – что-то вроде страха мелькнуло на его лице. Он никогда не был трусом, но, как всякий грек, был суеверен! А как человек, лишившийся веры, – сделался суеверен еще более, чем другие!

– Чертовка, - пробормотал македонец. Он остановился на пороге, все еще изумленно глядя на девушку, - Валент был почти уверен, что она не поднимет шума и никак не выдаст своей боли и страха, когда он захочет взять ее: он знал, повидав жизнь, что так на ее месте сделали бы очень многие девицы, сберегая свою честь! И как она не понимает, что принадлежит ему вся, телом и жалкой душонкой, подобно своей хозяйке, - они обе его военная добыча! Нет, эта служанка не может не понимать! Тогда какой бес в нее вселился?..

Валент снова шагнул вперед; девица вскрикнула, вздрогнула, и он остановился. Если он схватит ее, она может опять завопить: слишком боится и слишком глупа, чтобы думать головой!

– Ты пожалеешь, девчонка, - мрачно пообещал Валент Аммоний и ушел. Его тяжелые шаги удалились по коридору.

Аспазия откинулась на стену, закрыв глаза, и затряслась в плаче: она плакала тихо, но неудержимо, обильно, замочив свою рубашку и одеяло. Она все еще не могла поверить, что хозяин ей не привиделся: что он и вправду напал…

Все, что случилось с нею и с хозяйкой до этой ночи, было ужасно, очень плохо – но злоключения русской хозяйки были для Аспазии как страшная сказка! На нее саму еще никто не покушался, ее только оберегали, госпожа и ее мужчины! Хозяйка страдала гораздо больше!

– И как только госпожа Феодора может с ним жить, с этим зверем, - прошептала Аспазия, дрожа. – Господи! Она ведь счастлива с ним, не притворяется, я вижу! Какая же она храбрая!

Аспазия не могла больше заснуть, даже подумать о сне. Она сползла с кровати – в душе рыжей горничной пробудилось то, что дремало до тех пор, пока похититель не покусился на нее.

– Я пойду все расскажу госпоже…

Она перекрестилась – босиком прошла несколько шагов до двери и остановилась. Сжала тонкие руки и помотала головой.

– Нет, как можно! Она ведь всего полтора месяца как родила, можно ли ее пугать! – прошептала Аспазия, борясь с собою.
– Госпожа Феодора любит его – а я ей такое скажу… Ей будет плохо, как мне, и никому это не поможет: Валент здесь полный хозяин!

Девушка прошлась по комнате, каменный пол холодил ей ступни, а щебенка, рассыпанная по полу, колола; она почти не чувствовала этого. Аспазия неподвижно смотрела перед собой, как Феодора в минуты размышлений, приставив палец к подбородку: теперь от нее, и ни от кого другого, зависело, как дальше пойдет вся их жизнь! Она никогда не думала, что займет такое важное место и ей предстоит решать такие важные вещи!