Дома Феодора сказала мужу:

– Завтра я опять хочу пойти туда… я не дослушала!

Фома с отчаянием покачал головой:

– Ты сумасшедшая и убьешь себя!

Он даже больше не спрашивал, что она задумала. Феодора сжала губы.

– Если боишься за меня, дай мне моих охранников – пусть глядят в оба; и возьмут луки, - сказала жена.

========== Глава 47 ==========

Теокл и Леонид в этот раз следовали за ней почти по пятам – двое могучих мужчин с мечами на поясе и луками за спиной, очень суровые, как будто охраняли самого императора.

Но нуждается ли Константин сейчас в такой охране, как она – рабыня из Руси?

Перед тем, как спуститься на верфь, Феодора вполголоса приказала воинам разойтись – и обозревать все вокруг: за каждым прибрежным камнем, за каждым кустом, за каждой рыбацкой хижиной мог залечь враг. Скорее всего, подошлют стрелка – которого можно подбить только стрелой же.

– Если увидите, что мне угрожают… стреляйте без раздумий, кто бы это ни был, - приказала Феодора.

Теокл засмеялся, приосанившись и выставив сильную ногу.

– Да будь это хоть сам Посейдон!

Феодора усмехнулась. Посейдон живет только в буйных головах греков, и далеко не так опасен, как любой мелкий шпион папы римского или турецкого султана.

– Смотрите же: не подведите меня.

Она опустила руку на живот. Тут Теокл стал очень серьезен – он низко поклонился:

– Положим за тебя кого угодно, госпожа.

Он кивнул Леониду, и охранители разошлись; скоро они в своих простых коричневых плащах потерялись среди снующих по берегу людей.

Феодора пошла вперед, осматриваясь. Муж обещал, что Орест будет здесь… ей и в самом деле требовалось дослушать его лекцию. А если посчастливится, то и не только.

Она величественно опустилась на бревно, точно ожидая, что нужные люди вырастут из-под земли: и Орест вырос несколько мгновений спустя. Он низко поклонился – пожилой, но крепкий и жилистый грек, загорелый дочерна, с проказливыми глазами.

Феодора с улыбкой кивнула.

– Здравствуй, Орест… Продолжим урок?

Орест улыбнулся и прищурился, взявшись за козлиную бороду:

– Как угодно моей прекрасной госпоже.

Феодора покраснела. Надо же, что он заподозрил! Неужели у ромеев замужние женщины блудят настолько часто?

Богатые – очень может быть…

Она сделала знак, и кораблестроитель начал; скоро он забыл обо всем постороннем, вещая с увлечением, очерчивая в воздухе линии судна, точно линии тела возлюбленной. Феодора едва успевала записывать; а потом вдруг Орест схватил ее за рукав и потянул в сторону хеландии, которая как раз строилась:

– Идем, госпожа! Посмотришь на мою “Клеопатру” вблизи. А если пожелаешь, можешь и взойти на нее, и попытать все рукой!

Феодора испугалась: а ну как это ловушка?

Но ведь не со стороны человека патрикия – и не тогда, когда ее супруг поставлен в известность!

Она встала, улыбнувшись. Вдруг поняла, что Орест говорит ей “ты”, и это ей очень понравилось.

– Идем, конечно!

Орест взял ее под руку – все греки, осведомленные о ее положении, считали своим долгом ее поддерживать! Но, по крайней мере, этот не даст ей споткнуться или свалиться в холодную воду.

“Клеопатра” - уже гордая и прекрасная, хотя и недостроенная, - стояла у самого моря, как будто готовая к отплытию. Орест подвел Феодору к сходням и положил ее руку на перила.

– Поднимайся без страха: дерево очень крепкое – это северный дуб.

“Догадываюсь, откуда”, - подумала московитка.

Она глубоко вздохнула и стала подниматься. Оказавшись на палубе, обернулась; Орест взбежал следом с легкостью мальчишки. Он улыбнулся и погладил свою бороду.

– Каюта кентарха*, лучшая на судне, уже готова – может, желаешь ее осмотреть?

И тут Феодора все поняла.

Она похолодела, радость от приключения исчезла… но тут же явился восторг воительницы, идущей навстречу желанной опасности. И ведь эти мужчины не дадут ей пострадать, не так ли?

– Благодарю, мой друг, - сказала она и, придерживая платье, застучала каблуками по крепкой палубе.

У двери в каюту она помедлила, дожидаясь, пока уймется бешено стучащее сердце. Какое удачное место! Как она сама не догадалась!

Феодора отворила скрипнувшую дверь и тихо вошла.

Услышав ее шаги, комес Флатанелос живо поднялся из-за стола, за которым сидел спиною к ней – в раздумье. Улыбнулся и подал руку, как товарищу; но когда Феодора взяла ее, комес поцеловал ей руку.