– Спасибо, я заметила, – съязвила я.

– Что здесь произошло? – спросил трикстер.

Я махнула рукой в знак ответа.

– Ты вся в крови, – медленно заключил Локи.

– Пустяки. Я в порядке, – ответила я не своим тонким голосом и, сделав шаг, повалилась на землю.

– Сигюн! – послышался голос трикстера откуда-то из давящего мрака. Этот возглас стал последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание. Меня заволокла вязкая чернота.

Я недооценила свое состояние. Каждый новый вздох давался с невыносимой болью. Я старалась дышать носом, медленно вдыхая и выдыхая кислород маленькими порциями. Мучительное жжение вернулось с новой силой, как только удалось разлепить опухшие глаза. Ожогов оказалось гораздо больше, чем я предполагала, а где их не было, кожа покрылась краснотой и водянистыми волдырями. Потребовались просто нечеловеческие усилия, чтобы снять с себя безнадежно испорченную куртку, которая вместе с рубашкой прилипла к телу. Раны вновь открылись, стоило содрать одежду вместе с запекшейся кровью.

Весь путь до обители двух лесных ведьм и по совместительству сестер Урд прошел в полнейшем забытье. Помню, что иногда приходила в себя и видела черное небо с мерцающими звездами, верхушки колючих елей и фарфоровое лицо трикстера. Также помню, что меня осторожно несли на крепких руках. Затем сознание путалось, погружая меня в черноту. Очнулась я на кровати, заправленной белыми хлопчатыми простынями, и над которой висели сушеные травы, привязанные к деревянному потолку тонкими нитками. В небольшой комнатушке витали всевозможные ароматы лесных цветов и экзотических специй, но более остро ощущался запах мяты. Первым делом я изучила небогатое убранство помещения. На противоположном конце комнаты находился платяной шкаф, рядом с которым располагался квадратный столик и четыре табуретки, возле единственного оконца стоял огромный сундук, закрытый на тяжелый металлический замок. Собственно говоря, вот и вся меблировка.

Немного поблуждав взглядом по темным уголкам помещения, и силясь вспомнить, где я и что здесь делаю, на меня опять незаметно навалился тяжелый беспокойный сон. Мучения продолжились ранним утром, когда в окно начал пробиваться золотистый свет, оповещая о наступлении нового долгого дня. Вместе с первыми лучами в дверях возник бог коварства и лжи с небольшой плошкой горячей воды и аптечкой, взятой из моего рюкзака. Помимо этого колдуньи Скульд – именно она спасла нас в лесу – и Верданди – богиня настоящего, отсыпали трикстеру каких-то травяных порошков. Он растворил снадобья в кипятке и окунул туда чистые тряпки, чтобы потом перевязать ими раны.

– Осторожней! – воскликнула я, поежившись от боли.

Локи уже целый час пытался нанести на ожоги густую зеленоватую мазь, невзирая на мое нытье. Я сидела на кровати и, скрипя зубами, рассматривала пейзаж за окном. Сосны и ели росли очень близко друг к другу, уходя общим зеленым пятном до самого горизонта. По бледно-голубому небосклону неспешно проплывали облака. Кажется, опять собирался дождь.

– Мне больно, – прошипела я, ощущая острое жжение на спине. Пальцы сильнее сжали края простыни, которой я обмоталась, пока бог коварства лечил меня. В чистую одежду не стоило даже пробовать переодеться, поскольку порезы и царапины продолжали кровоточить. Во-первых, она тут же пропитается свежей кровью и превратиться из чистой в грязную, а во-вторых, каждое движение причиняло неудобство.

– Сиди смирно и не будет так больно, – пробурчал Локи.

– Если бы ты меня послушался, то мне вообще бы сейчас не было больно.

– Нет, если бы ты меня послушалась, когда я просил тебя не сбегать от меня, то ничего из этого не

случилось бы, – парировал трикстер.

– Это когда еще ты просил меня не сбегать?

– В Нью-Йорке, – кратко ответил он.

Я издала непонятный возглас.

– Нашел чего вспомнить…

– Потому что именно с этого и начались все твои беды.

– Все мои беды начались с тебя, – выпалила я, посмотрев на трикстера через плечо. Локи сменил черно-зеленый костюм на кожаные штаны и простую хлопчатую рубашку болотистого цвета. Его волосы спадали на плечи, в обычной манере убранные назад.

– А мои с тебя, – прошелестел трикстер, буравя меня строгим взглядом.

– Не ври. Ты оказался в полнейшей заднице еще до моего рождения, – припомнила я ему.

Локи отрицательно покачал головой.

– Твоя непоседливая любопытная мамаша стала причиной моих бед.

– Не смей ее во всем обвинять! Никто не просил тебя строить козни против Тора и добиваться того,

чтобы его отправили на Землю, – выпалила я.

В изумрудных глазах вспыхнуло пламя.

– Я пытаюсь тебе помочь! – прокричал бог коварства эту фразу мне лицо.

– Уже поздно помогать, когда все случилось. Я просила тебя послушаться меня в лесу, но ты уперся как баран и шел вперед. Конечно, ты же самый умный древний бог.

– Я за это попросил прощения, – напомнил Локи.

– От твоих слов ожоги быстрее не пройдут, – пробурчала я, уставившись в деревянный пол. Ненавижу, когда что-то болит и мешает мне нормально существовать. В такие минуты я чувствую себя полной калекой, потому что надо просить чью-то помощь, а мне не нравилось зависеть от кого-то. Меня всегда учили справляться со всеми трудностями самой, не надеясь на других. С этим стойким убеждением я выросла и живу по сей день.

Локи тяжело выдохнул, продолжая наносить мазь. Несколько минут мы молчали.

– Прости, – с трудом выдавила я из себя, первой нарушив тишину. – Ты ни в чем не виноват, такое могло случиться с каждым. Кто же знал, что там будут эти синие охотницы за мужиками? Просто я чувствую себя бородавочником с этими пузырями от ожогов.

Трикстер промолчал, его длинные пальцы скользнули по моему предплечью, принося вместе с легкой болью приятные мурашки.

– Зато теперь я точно на Фрейю не похожа, – пошутила я.