Я перевела взгляд на отражение бога коварства в окне. Локи совсем не изменился. Он стоял передо мной в своем кожаном черно-зеленом костюме с многочисленными металлическими украшениями и мечом наперевес. Хмурился. Все такой же идеальный и недосягаемый, разве что волосы немного отросли. Стали ниже плеч. Угольные локоны забраны назад, в гармоничную прическу. В изумрудных глазах ясно читалась обида.

– Да, – полушепотом ответила я.

Локи презрительно хмыкнул.

– Ты понимаешь, что тогда все твои усилия и жертвы станут бессмысленными?

– Появится новый смысл.

– Променять корону Асгарда, корону всех девяти миров, на жалкое звание королевы эльфов? Для чего? – непонимающе спросил Локи.

Я пожала плечами, вновь переместив свой взгляд на бурлящую гладь океана.

За моей спиной послышался шорох. Локи подошел ближе.

– Ты его любишь?

Я закрыла глаза, пытаясь задержать слезы. Ком встал в горле, не давая возможности говорить. Потребовалась целая минута, чтобы ответить на его вопрос.

– Да, – прохрипела я, исследуя пенящиеся волны.

Мне казалось, что да. Понимание этого факта пришло в тот самый момент, когда Галар второй раз встал передо мной на колено и, несмотря на все мои недостатки и ошибки, повторил свое предложение. Я будто очнулась от глубокого сна. Все стало так ясно и понятно. Это было правильно. Он любит меня, а я его люблю. Это любовь не причиняет боль, она приносит счастье, радость и надежду. Она легка и беззаботна. Она дарит крылья. Заставляет дышать полной грудью и радоваться каждому новому дню. Она прекрасна.

– Почему ты так долго молчала? Ты сомневаешься в своем решении?

– Нет.

– Врешь! – практически закричал Локи. – Ты не капли его не любишь. Тогда зачем же согласилась выйти за него замуж?

– Ошибаешься. Я его люблю.

– Я тебе не верю.

– Это уже твои проблемы, – посмотрев на него через плечо, сказала я.

Возникла короткая пауза.

Локи сорвался с места и направился было ко мне.

Я резко выставила руку вперед, приказывая ему остановиться.

– Стой там, где стоишь, – потребовала я.

– Почему? Чего ты боишься?

Локи остановился и замер на месте.

– Любовь не причиняет боль. Никогда. Она приносит счастье, эйфорию, вдохновение, радость. Лишь патологическая зависимость от другого человека причиняет душевные страдания и муки, – быстро проговорила я.

– А я знаю, чего ты боишься. Ты боишься, что как только я приближусь к тебе, дотронусь до тебя, вся отрепетированная речь, вся твоя холодность и рассудительность рассыпятся, как карточный домик. Потому что мы оба прекрасно знаем, что это сплошной фарс. Ты не любишь принца Галара, – сухо отрезал он.

Я наконец развернулась к Локи лицом и одарила его сердитым взглядом.

– Я люблю принца Галара, – отчеканивая каждое слово, заверила я трикстера.

– Нет!

– Я люблю принца Галара!

В изумрудных глазах заблестели слезы.

– Скажешь это еще раз, и я клянусь... – прохрипел Локи.

– Я люблю принца Галара, – повторила я, словно находилась под гипнозом.

– Замолчи! – закричал он. – Замолчи! Замолчи!

Локи ударил кулаком по мраморной колонне, а затем начал крушить все, что попадалось под руку. Через несколько мгновений рядом со мной валялись черепки разбитых горшков, разбитая посуда и земля из-под растений.

Справившись с приступом ярости, он подлетел ко мне и обхватил мое лицо ледяными ладонями. Все попытки вырваться из железной хватки провалились. Я осталась покорно стоять на месте, ощущая его тяжелое дыхание на себе.

– Зачем ты мне это говоришь? – прошептал он, уткнувшись своими губами в мой лоб. Они обжигали кожу, причиняя нестерпимую боль. Он опять пытается разрушить мою жизнь.

Слезы брызнули из глаз.

– Потому что ты спрашиваешь, – ответила я. – Отпусти. Ты делаешь мне больно.

Длинные пальцы еще сильнее вдавились в мою кожу. Я всхлипнула.

– Это не сравнится с той болью, которую причиняешь ты.

Он наклонился к моему лицу, стараясь встретиться с моими губами.

– Нет! Не смей! – крикнула я, толкнув трикстера в плечо. – Отпусти.

Локи злобно выдохнул и убрал руки.

Мы разошлись по разным концам комнаты.

Локи злобно выдохнул и убрал руки.

– Слова. Слова. Я так устала от них. От твоего вранья, – произнесла я, присаживаясь на плетеное кресло.