Прохладный душ немного привел меня в чувство, прояснив разум. На улице стояла прекрасная погода. Лишь кучевые облака иногда загораживали солнце, погружая утренние улочки в тень. Из булочной напротив дома приятно пахло свежей выпечкой и корицей. Порывшись в шкафу, я выбрала длинную юбку в пол фисташкового цвета с многочисленными складками, кружевной топик практически такого же оттенка и кремовый пиджак. Образ завершила “греческая” прическа, босоножки с тонкими ремешками на устойчивой бамбуковой платформе и два увесистых кольца. Первый перстень напоминал виноградную лозу, а на втором красовался огромный камень с острыми гранями зеленого цвета. Немного подкрасив ресницы черной тушью и отложив персиковую помаду на потом, я осталась довольна образом. Весьма романтично и пристойно для университета одновременно.

Чтобы окончательно проснуться, я включила зажигательную музыку и, пританцовывая в такт, начала готовить завтрак. Теперь у меня появилось предостаточно времени до следующей пары, поэтому можно не спешить и насладиться тишиной начинающегося дня. Нарезав фрукты кубиками, я побросала их в хлопья, залитые молоком, и налила в чашку кипяток. Поводив чайным пакетиком по дну, я выкинула его в мусорку, добавив в кружку холодной воды. Никогда не начинала завтрак с кофе. От него появлялась тошнота и хотелось еще больше пить.

Стоило мне только сесть за стол и сделать глоток, в дверь настойчиво позвонили. Я опустила голову, недовольно пробурчав что-то невнятное. Неужели явился почтальон, которого я жду уже целую неделю в надежде получить извещения о посылке? Недавно мне удалось урвать на сайте дешевую сумочку-чемоданчик сочного красного цвета, но она шла безумно долго. Вещица стала моей идеей-фикс, иногда мне снилась, как я открываю бандероль, а там эта красота.

Я, наплевав на все правила безопасности, распахнула дверь. На пороге стоял отнюдь не сотрудник почтового отдела, а высокий мужчина с черными как смоль, волосами доходящими практически до плеч. Локоны, зализанные назад, лежали волосок к волоску, переливаясь на свету. Он был одет в строгий классический костюм, на белоснежной рубашке выделялась бабочка болотного оттенка.

– Дядя Лео, – ошарашено проговорила я, продолжая разглядывать невесть откуда свалившегося дальнего родственника.

Его тонкие губы расплылись в холодной официальной улыбке.

– Сигюн, – отчеканив мое имя, ответил дядя.

– Какими судьбами?

– Проезжал мимо, решил заглянуть к своей любимой безумной семейке, – ответил Лео, сверкнув изумрудными глазами.

– Не знала, что самолеты в Новую Зеландию теперь делают крюк через Нью-Йорк.

Повисла секундная пауза.

– Может, впустишь меня? – спросил он.

– Да, конечно, проходи, вот только мама и папа сейчас в пустыне Гоби.

Я отошла немного в сторону, пропуская высоченного мужчину в коридор. Даже на каблуках я едва доставала до его подбородка.

Лео смерил меня строгим взглядом.

– Ты одна?

Я кивнула.

Он довольно улыбнулся.

– Дай-ка мне на тебя посмотреть, сколько же мы не виделись? Лет пять или шесть? – Лео обхватил мои плечи длинными пальцами, пронзая мое лицо пытливым взглядом. – Ты изменилась, – заключил дядя.

– А ты нет, как будто законсервировался. Ты делаешь пластику?

Я густо покраснела поняв, сколь бесцеремонный вопрос задала взрослому мужчине.

Лео ухмыльнулся.

– Мороз дольше сохраняет молодость, – прошелестел он, вернув мое личное пространство обратно. Я была благодарна ему за это.

Этот черноволосый мужчина в вечно деловых костюмах всегда наводил на меня тихий ужас, сковывающий тело. Казалось, что за приветливой вежливостью скрывается чернота. В глазах цвета молодой травы плескалось опасное пламя, а бледность кожи создавала впечатление ходячего мертвеца. Если говорить на чистоту, то он не совсем являлся моим дядей. Он был троюродным братом другого брата кузины, которая, в свою очередь, являлась моей племянницей. Сложная запутанная схема родственных связей, поэтому все просто называли его дядей Лео. Тихий, строгий, он всегда вызывал отвращение у всех собравшихся своей прямолинейностью и жестокостью во фразах. Наверно, сарказм перепал мне от него.

– Чай или кофе? – спросила я, прочистив горло, когда мы вернулись на апельсиновую кухню. Находиться в обществе Лео вдвойне неуютно, если вы остаетесь наедине. Я всегда старалась улизнуть из комнаты при первой же возможности, но сегодня это будет выглядеть крайне неприлично. Знаешь, ты, дядя, посиди пока, а то мне уж больно страшно. Бред...

– Кофе. Без сахара и молока, – сухо ответил он, вальяжно устроившись на стуле как на троне.

Я загрузила в автомат крупные зерна. Послышался шум, молотилка быстро измельчила бобы в порошок. В прозрачной колбе булькнула вода, а затем в кружку полилась вязкая жидкость. В воздухе моментально почувствовался терпкий запах горького напитка.

– Вы сделали ремонт, – заключил Лео. Фраза прозвучала, скорее, как утверждение, нежели вопрос.

– Ага, решили немного обновить интерьер, – промямлила я, ставя чашку перед ним.

– Отвратительно, – заключил Лео.

– Спасибо, – язвительно произнесла я, пережевывая хлопья.

– Говорю, как есть. Разве не честности учат тебя целители душ?

– Мог бы оставить свое мнение при себе.

Его тонкие губы сложились ниточкой.

– Уважению и покорству перед старшими тебя тоже не обучили? – ехидно осведомился Лео, отпивая кофе.