Уже начало темнеть. Во дворе тускло горели факелы, но между ними оставались глубокие тени. Тирион все оглядывался через плечо в поисках заблудившихся гарпий, но ни одной не увидел. Подняв глаза кверху, он различил на стене скорчившуюся маленькую фигурку, смотрящую на море.

– Пенни! – крикнул он. – Ради всех богов, девочка, слезай оттуда.

Она подпрыгнула, оглянулась, увидела его и съежилась, как напроказивший ребенок.

– Тирион, - беспокойно сказала она, - что ты здесь делаешь?

– Что я делаю? А ты что делаешь? Там ничего нет, кроме толпы гребаных волантийцев на кораблях, а их татуировки отсюда не рассмотреть, я пробовал. Слезай.

Пенни продолжала вглядываться в темную воду.

– Сейчас.

Тирион раздраженно вздохнул.

– Мне плевать, что ты там делаешь, - резко сказал он. – Я велел тебе слезать. Иначе встретишься с Оппо скорее, чем ты того желаешь.

Это было жестоко, но его слова встревожили ее и она снова обернулась.

– О чем… о чем ты говоришь? Ты же сам сказал, что там нет никого, кроме волантийцев…

– Прямо сейчас - нет. Но это не значит, что через, скажем, пару часов ситуация не изменится. Вечером здесь будет жарко. Поверь мне, у меня надежный источник. Если ты не спустишься, я велю Бурому Бену зажарить Симпатяжку и Хрума.

Пенни пришла в ужас.

– Ты этого не сделаешь!

– А вот посмотрим. – Тирион угрожающе шагнул в сторону постоялого двора.

Как он и надеялся, это заставило девочку мигом сбежать вниз. Она бежала так быстро, что споткнулась на ступеньках и ободрала ладони и колени. Чувствуя себя чуть-чуть виноватым, он подал ей руку и помог встать.

– Так все-таки, что ты там делала?

Пенни покраснела.

– Мне приснилась мама.

– Мама? Она что, живет под водой?

– Нет. Она… я не знаю, где она и жива ли вообще. – Пенни покраснела еще гуще. – Этот сон был такой… явный. Как будто она звала меня. Я подумала, может, если я пойду и посмотрю…

Тирион знал, что ему следует сказать что-нибудь многозначительное, но слова не шли на ум. Пенни была слишком юна, во всех смыслах. Ей не больше тринадцати или четырнадцати. Когда мне было тринадцать, я женился на шлюхе.

– Твоя мама, - повторил он, стараясь говорить мягко. – Ты никогда о ней не рассказывала. Ты как-то сказала, что у нее были темные волосы, как у тебя, и она иногда тебе пела.

– Да, пела. – Пенни отвела глаза. Ясно было, что она очень хочет вернуться наверх, и Тирион скрепя сердце решил, что раз первую стражу еще не прозвонили, не говоря уж о второй, прямо сейчас опасности нет, если, конечно, сир Барристан не потеряет чувство времени или драконы не решат действовать по своему усмотрению. Сердясь на самого себя, он поднялся за девочкой по лестнице. Постоялый двор был построен впритык к городской стене, поэтому им открывался роскошный вид на гавань. Вдалеке на волантийских судах горели фонари, и в сгущающихся сумерках корабли казались призраками.

– Она любила нас, - неожиданно сказала Пенни. – Я знаю, что любила.

– А твой отец? – Гребаный идиот, тебе нет дела до ее папаши. Спроси ее, и тебе придется рассказывать о своем отце.

– Я никогда его не видела. Мама о нем не говорила. – Пенни откинула с глаз прядь волос. – Наверное, ей было слишком больно вспоминать о нем. Она растила нас с Оппо, пока нам не исполнилось шесть, а потом… я точно не помню, что произошло, но она сказала, что ей нужно уехать в Браавос, что там нам будет лучше и что скоро мы больше не будем голодными и бедными. Она сказала, мы останемся с соседкой, пока она не вернется, и… уехала. Соседка умерла через несколько месяцев, мы хотели тоже уехать в Браавос, но не смогли, а потом повстречали труппу бродячих актеров. Тогда мы и научились шутейному бою.

– Пока вам не исполнилось шесть, - повторил Тирион. – Вы с Оппо были близнецами?

Пенни удивилась.

– Да. А что?

– Ты никогда не говорила об этом.

– Прости. – Пенни нервно потеребила волосы. – Я не говорила… а мне казалось, что говорила, но это теперь уже не важно.

– Ты права, это не важно. – Тирион тоже смотрел на море, лишь бы не встречаться с ней глазами. Они убили ее брата, приняв его за меня. Он думал, что справился, но временами его все еще терзало чувство вины. Будь я проклят, если знаю, почему. Я в этом не виноват.

Внимательно изучая горизонт, он вдруг увидел нечто странное. Тени. Движущиеся тени. Тени в форме кораблей. Как будто приближается еще один флот, все его огни погашены, а паруса сделаны из черной ткани. Как будто этот флот хочет предпринять стремительную атаку.

Тирион нахмурился и наклонился вперед. Он заморгал, пытаясь убедить себя, что это ему мерещится в сумерках. Волантийцы внизу, казалось, ничего не заметили.

– Что такое? – спросила Пенни, заметив его беспокойство.

– Ничего, - неубедительно солгал Тирион. – Эта ночь, так или иначе, будет полна событий. И это напомнило мне, что мы на самом деле должны спуститься.