– Прости. – Аллерас взял Мирийский Глаз, настроил его стекла и опытной рукой поднес к глазам, оглядывая небо. – Эх, помню, как я в первый раз пришел сюда. Я хотел выцарапать Тихо глаза, хотя самым первым моим желанием было его задушить. Но сегодня… - Он помолчал, прищурившись. – Сегодня я ищу нечто иное.

– Что?

Аллерас ответил не сразу.

– Судя по твоему виду, Тарли, ты не из тех, кто пропускает ужин. Но я не видел тебя вечером в Чертоге.

Сэм вздрогнул.

– Нет, я опять был в библиотеке. А что?

Аллерас выпрямился и посмотрел ему в глаза.

– Ты слышал новости со Стены?

– Нет. – Не хочу ничего знать. Не здесь, не при нем. Не хочу.

– Прости, - снова сказал Аллерас. – У меня недавно умер отец, и я знаю, каково это. Твой друг Джон Сноу мертв. Это случилось недавно. Его собственные люди убили его во дворе Черного Замка, а один из них – не запомнил его имя, Баден или Боуден, стюард, - он теперь лорд-командующий.

Сэма как будто ударили чем-то тяжелым. Как будто неведомая сила швырнула его в воздух и он падает.

– Это… не… - выговорил он. Боуэн Марш? Боуэн Марш – убийца? – Джон не мог умереть, ему нельзя…

Аллерас пожал плечами.

– Я то же самое думал об отце. Но он все равно умер. Боги не всегда справедливы, Смертоносный.

У Сэма подкосились ноги. Он тяжело опустился у стены, судорожно всхлипнул и заплакал.

Аллерас некоторое время смущенно изучал его. Если он проболтается, слух распространится по всей Цитадели уже к утру – особенно потому что Сэм совершил ужасную ошибку, рассказав, что блудник Атлас, оруженосец Джона, родом из Староместа. Но Сфинкс оказался не таким. Он уселся на амбразуру рядом с Сэмом и положил легкую руку ему на плечо.

– Прости меня, - сказал дорниец. – Ты был с ним близок?

– Он… - Сэм подбирал слова. Почему боги забрали Джона Сноу, который был так нужен Ночному Дозору, а его направили сюда? Его охватила неведомая доселе ненависть, он хотел увидеть кровь Боуэна Марша на своем клинке, заставить его заплатить, и дорого заплатить. – Джон был первым, кто отнесся ко мне по-доброму. Я бы погиб, если б не он. Он защищал меня от Аллисера Торне и от остальных… он пристроил меня к мейстеру Эйемону, он хотел, чтобы я занял его место… место Эйемона, не Джона. Я бы никогда не смог занять место Джона, да и заменить Эйемона у меня вряд ли получится. – Он глотнул воздух. По щекам текли жгучие слезы. Это я подстроил, чтобы Джон стал лордом-командующим. Значит, это я виноват? – Так зачем же я здесь нужен, раз человек, который п-послал меня сюда, умер?

– Я уверен, Ночному Дозору все еще нужен мейстер, - сказал Аллерас в попытке подбодрить его.

«Ночному Дозору нужно гораздо больше, чем мейстер, - подумал Сэм. – Я был за Стеной, я видел их, я видел их на Кулаке… Я должен был погибнуть, сотни более храбрых людей, чем я, погибли. Джон дал мне кинжал из драконьего стекла и сломанный рог. Чтобы помнить, сказал он, но я не хочу помнить, я хочу забыть…» Рог ему пришлось отдать вместе с остальными личными вещами, когда его приняли в школяры, но внезапно Сэму захотелось его вернуть. Это последний подарок, который я получил от Джона, и это всего лишь сломанный рог. Разве он может представлять угрозу?

– Эй, Смертоносный, - сказал Аллерас. – Похоже, ты о чем-то размышляешь. Следует ли нам всем приготовиться к действию?

Не называй меня так! Когда его друзья на Стене называли его Смертоносным, это было не так уж плохо. Но школяры упросили его рассказать свою историю, подхватили это прозвище, и в их голосах Сэм слышал насмешливое пренебрежение образованных и искушенных людей, которые не видели ничего загадочного в том, что теорему нельзя объяснить, которые считали тех, кто цепляется за «первобытные» верования, безнадежно наивными и не от мира сего. Они не верили в Иных так, как названые братья Сэма по Дозору, и его изыскания в библиотеке стали еще одним поводом для насмешек. Терпение Сэма было на исходе, в нем клокотала ярость, так же как и тогда, когда он ударил певца Дареона в браавосском борделе. Он ударил, слепо и яростно.

Аллерас издал удивленный звук и попытался отступить, но полностью уклониться не получилось. От удара он упал и растянулся на полу, вскрикнув на удивление женским голосом. Сфинкс перекатился и вскочил на ноги, но не попытался дать Сэму сдачи.

– К-какого хрена, Сэмвел, - воскликнул он. – Я не имел в виду ничего дурного. Я же не Лео Тирелл и его дружки.

– Нет, - сконфуженно произнес Сэм. – Ты не такой. – Он подумал о том, что Джон мертв, вспомнил, как ударил Дареона, потому что тот потратил все их деньги на шлюх, и как мейстер Эйемон назвал его Эггом и сказал, что видел сон о том, что он состарился, и что Лилли далеко, и Джон мертв, и снова заплакал.

Аллерасу пришлось потратить некоторое время, чтобы успокоить его, и Сэм был совершенно раздавлен при мысли о том, что какой-нибудь мейстер застанет их и сделает выговор за шум.

– Мне жаль твоего друга, - сказал дорниец. – Честное слово. Но тебе лучше закончить свою карту – не забудь, ты должен сдать ее мейстеру Тихо утром. Давай я помогу тебе.

Сэм вытер нос рукавом рясы и с несчастным видом вновь окунул перо в чернильницу. В последнюю очередь он хотел сейчас думать о карте звездного неба и мейстере Тихо, но Аллерас уверенно набросал расчеты, подсказал ему, куда смотреть, и дело пошло проще. Сэму было интересно, что искал здесь Сфинкс, но он решил не спрашивать. Аллерас быстро продвигался на своем пути к званию мейстера, и ни для кого не было секретом, что в настоящее время он выковывал звено из валирийской стали. Высшие тайны. Если кто и должен знать что-то про Иных и драконов, это Аллерас, и Сэму внезапно пришло в голову, что он мог бы попросить у Сфинкса помощи не только в астрономии. Аллерас очень многое знал о Цитадели, от обыденных вещей до таинственных – какое блюдо из трапезной не стоит есть, в каком коридоре обитает призрак юного школяра и даже как пройти в комнату, где горят стеклянные свечи. Все это время Сэм учился так же, как жил всю жизнь, – опустив голову и ища укрытия, безропотно снося все унижения, которые перепадали ему от тех, кто был сильнее, и решался действовать только когда был уверен, что никто не смотрит. Нет такого звена, которое символизировало бы науку, как стать мужчиной.