Как всегда, он не осмеливался возражать. Он и так в непростом положении: он одновременно и школяр Цитадели, и брат Ночного Дозора, а еще - отвергнутый, лишенный наследства сын Рендилла Тарли. Сэму приходилось следить за каждым своим шагом и он не рвался заводить дружбу с другими школярами – их насмешки были хорошо знакомы ему с детства. Они были настолько жестоки, насколько могут быть жестокими подростки. Хотя Сэм потерял несколько стоунов веса, в основном благодаря сомнительной еде, которую подавали в трапезной, а также за пару недель блужданий по берегам Медовички в поисках образцов растений и животных, он все равно оставался для них «сиром Хрюшкой», и ему было это известно. Но если он должен стать мейстером, как этого хочет Джон, придется терпеть.

Но все было не так уж и плохо. Сэм отлично разбирался в истории, философии и богословии и собирался в скором времени выковать медное звено для своей цепи. Он помогал восстанавливать копию древнего манускрипта «Подвигов Эйегона» - хронику завоевания с того момента, как Эйегон высадил свое войско на Драконьем Камне, и до момента создания Железного Трона и постройки Красного Замка в Королевской Гавани, и спорил с мейстером Виллемом, было ли Пламенное Поле единственным способом, чтобы убедить Утес и Простор преклонить колено.

Но больше всего времени Сэм посвящал поискам записей об Иных. Библиотека Цитадели была самым удивительным местом, где ему доводилось бывать: не темная, затхлая и пыльная, как архивы Черного Замка, а большая, светлая и полная воздуха, с высокими сводами и тонкими колоннами; чтобы достать до верхних полок, огороженных решеткой, нужно было влезать по стремянке. Посредине за высоким столом сидел медлительный старый мейстер, который злобно зыркал на каждого школяра с липкими пальцами, попавшего в его поле зрения. Книги нельзя выносить за священные пределы библиотеки: за них нужно расписаться, читать только в читальном зале – под страхом смерти на книге нельзя оставить ни малейшего чернильного пятнышка, – а потом вернуть. Так что, когда у Сэма выдавалась свободная минутка, - он не интересовался внеклассными занятиями своих товарищей по учебе, которые сводились к тому, что они до поросячьего визга упивались ужасно крепким сидром в «Пере и кружке», - он проводил время в читальном зале, разбирая каракули и бесконечные рассуждения какого-нибудь давно почившего богослова о природе зла. Иные пришли из страны Вечной Зимы, они пробуждаются из-за холода или холод приходит с их пробуждением, их может убить огонь, драконье стекло и драконья сталь. Но все это Сэм уже узнал в Черном Замке, поэтому он молился о том, чтобы найти что-нибудь новое.

Ему не везло, пока он не оставил исторические писания и не переключился на мистические тексты. Здесь он узнал о пророчестве про Азора Ахаи, которым объявил себя Станнис Баратеон, и прочел историю о Рассветной Битве. Сэм нашел любопытным, что в тексте Азор Ахаи именовался также как «Тэргариин». Вообще, чем больше он читал, тем больше видел упоминаний о драконах.

Драконы. Сэм припомнил истории, которые рассказывал Ксондо, слухи, блуждающие по Цитадели, внезапный отъезд архимейстера Марвина к королеве Таргариенов, которая, как говорили, вдруг появилась на востоке как раз с тремя драконами. Но это была слишком щекотливая тема, ее в Цитадели не любили обсуждать. Сэм прочел достаточно, чтобы понять, что обвинения мейстеров в отравлении последних драконов не лишены оснований. Цитадель желала построить новый мир, основанный на науке, логике и разуме, очищенный от колдовства и предрассудков, а любой, хотя бы издали знакомый с историей драконьих королей, знал, что они всегда балансировали на грани безумия.

Вчера Сэм был на лекции, где один из мейстеров предложил новую теорию: валирийский обычай Таргариенов женить брата на сестре пагубен не только по религиозным соображениям, но и чисто физически – неблагоприятные особенности душевного строения увеличивались и отражались друг от друга, так что безумие передавалось в крови вместе с серебристыми волосами и лиловыми глазами. Следует отметить, заключил мейстер, что в случаях, когда Таргариены заключали браки не с членами своей семьи – например, когда Дейерон Добрый женился на Мирии Мартелл или когда принц Рейегар женился на Элии Мартелл, – одна или обе из этих характерных черт пропадали. И у Дейерона, и у Рейегара первенцы были похожи на их матерей-дорниек, и, хотя правнук Дейерона Эйерион Пламенный был Таргариеном в худшем смысле этого слова, безумие по этой династической линии не проявлялось вплоть до печально известного Эйериса.

«Но что если драконы – это единственный выход? – думал Сэм, стараясь настроить Мирийский Глаз, который он взял с собой, чтобы обозревать небо. – Я не могу вернуться к Джону с таким ничтожным результатом. Может быть, мне следует последовать примеру Марвина и найти королеву Дейенерис и ее драконов». От этой мысли его бросило в дрожь. Но если Таргариен возглавил войско Ночного Дозора в последней великой битве против Иных, а потом Брандон Строитель, Старк, возвел Стену, чтобы сдержать их…

И протрубил Джорамун в Рог Зимы и поднял из-под земли великанов.

Сэм снова содрогнулся. Это была одна из тех вещей, о которых он не хотел думать, особенно в эту приятную, хоть и немного прохладную староместскую ночь. Он тщательно очинил перо, записал положение Ледяного Дракона, голубой северной звезды, по отношению к Короне Короля и покрутил стекла Мирийского Глаза в надежде получше рассмотреть мутную полоску, которая должна быть туманностью. По крайней мере, здесь спокойно: можно подумать о Лилли, как там они с маленьким Эйемоном – именно так они решили назвать сына Даллы, когда ему исполнится два года, - поживают в Роговом Холме. Сэм очень хотел написать ей, но Лилли не умеет читать; в любом случае Сэм не решился бы доверить пергаменту и половины тех слов, которые хотел сказать ей. С его везением, письмо перехватит Лео Тирелл или еще кто-нибудь из особенно несносных школяров и разнесет по всей Цитадели, чтобы каждый…

– Смертоносный.

Сэм подпрыгнул на целый фут, опрокинул чернильницу и еле успел подхватить ее, прежде чем она упала с высоты сорока футов на улицу. Его сердце бешено колотилось, руки были вымазаны в чернилах; он вытер их о рясу, оставив на ней два огромных черных пятна. Обернувшись, он обнаружил, что за ним весело наблюдает Сфинкс Аллерас, стройный дорнийский юноша.

– Ч-что ты тут делаешь? – промямлил Сэм, пытаясь определить, пролились ли чернила на пергамент. – Ты меня до смерти напугал.