«Натягивай. Целься. Стреляй». Огненные стрелы со свистом прорезали падающий снег. Прямо под наконечниками к древкам были привязаны промасленные тряпки, и несколько ворон ходили с горящими головнями и поджигали их. Вель пробралась вслед за Алисанной к самому краю, в первый ряд за снежной стеной, посмотрела вниз…

И увидела их.

Боги, смилуйтесь. Ей захотелось, чтобы у старых богов тоже были какие-нибудь молитвы вроде тех, что возносят Семерым или Красному богу. То, что она увидела за Стеной, было как в страшном сне; Великий Иной бросил в бой все свои войска. Тысячи и тысячи белых струящихся шелковых саванов с глазами, которые жгли, словно голубые угли, и с ледяными клинками, которые, словно пламя, разрезали тьму. И им, казалось, не было конца. Те, что добрались до подножия Стены, уже карабкались наверх.

«Натягивай».

Вель потянулась к колчану и наложила на тетиву первую стрелу. Ей казалось, что она двигается очень медленно, словно во сне.

«Целься».

Вель натянула тетиву к уху. Черный брат с головней поджег наконечник.

«Стреляй».

Раздался дрожащий свист, и стрелы полетели вниз, словно возмездие. Как будто звезды падают с небес. Они рассеялись между медленно движущимися белыми фигурами, и жуткая тишина, с которой Иные падали на землю, пугала еще больше, чем если бы они кричали. Люди бы кричали. Вель вспомнила своего погибшего возлюбленного Ярла – успел ли он о чем-нибудь подумать, когда колья выскользнули из льда и ледяная глыба рухнула вниз, увлекая его за собой. Она вспомнила, каково это было, смотреть на битву с другой стороны Стены, когда вороны, стоя точно там, где сейчас стояла она, бросали вниз бочонки с горящим маслом, камни, копья и стрелы на вольный народ, толпящийся внизу. А теперь мы сражаемся вместе. Плечом к плечу.

Краем глаза Вель заметила Кожаного, который выкрикивал приказы на Старом языке, обращаясь к горстке напуганных молодых одичалых, заложникам лорда Сноу. Внезапно она задумалась – пусть это звучит странно, но зачем они сражаются с Иными? Люди бы карабкались наверх, и, возможно, добрались бы до самого верха. Но все легенды говорят, что Иные не могут пройти через Стену.

Вель достала следующую стрелу, зажгла ее, натянула тетиву, прицелилась и выстрелила. Она вспомнила о сестре, как та рожала ребенка, который забрал ее жизнь. Ребенка, который благополучно уехал на юг вместе с Лилли и Жирным Сэмом. Но если Стена падет, что остановит Иных?

Мы нашли не настоящий рог Джорамуна, а всего лишь подделку, ложь, обман. Вель натянула тетиву, прицелилась, выстрелила. Ее пальцы закоченели даже в рукавицах. Боги свидетели, сколько бед им пришлось перенести, блуждая по самым отдаленным областям на Клыках Мороза, в долинах, где не ступала нога человека. Они раскапывали могилы и выпускали в мир тысячи потревоженных призраков. Может, это они теперь идут против нас. Там могли быть и ее друзья, те, что делили с ней еду и огонь или даже спальные шкуры. Среди вольного народа не считалось постыдным вступать в близость, чтобы скоротать долгие холодные ночи. Вель после Ярла ни разу не была с мужчиной и не очень сожалела об этом. Каждый поклонщик охотно трахнул бы ее из-за хорошенького личика, а еще потому что они считали, что она принадлежит им. Теперь это уже не важно.

Вель потеряла счет времени. Ее первый колчан стрел закончился, но кто-то подал ей другой. Иные продолжали лезть наверх, а снегопад был такой сильный, что едва удавалось высечь лишь искру огня. Она уже ничего не осознавала, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Шарф вокруг носа и рта заледенел от дыхания. Если она умрет прямо здесь, прямо сейчас, то, вполне возможно, останется стоять и продолжит стрелять. Мы остановим их. Рассвет должен наступить.

Этот Марш, долбаный придурок, запечатал проход внизу. Теперь нельзя будет выйти и собрать стрелы, снаряды и бочонки, которые они истратили. А Иные вернутся – и следующей ночью, и потом.

Вель снова почувствовала укол застарелой ненависти к королю Станнису. Он сломал хребет вольному народу, так что теперь не осталось защиты от Иных, кроме Ночного Дозора. Она старалась не думать о том, что по всей Стене еще много «слепых пятен» и ненаселенных замков. Мертвецы в снегу. Мертвецы в воде.

Осталось лишь сборище калек, идиотов, дикарей и женщин, и все же они держались, они еще держались…

Вель не знала, услышала ли она, как умер первый дозорный, или просто почувствовала это. Где-то совсем рядом раздался придушенный хрип, и один из ворон неуклюже схватился за ледяное копье, пробившее ему грудь. Ледяные осколки полетели в разные стороны, один царапнул Вель по щеке, содрав кожу. Она увидела в десяти ярдах от себя тусклые мертвые глаза и поняла.

Упыри. Проклятье! Сами Иные не способны пройти через Стену; в них есть что-то такое, чему противостоят заклятья. Но упыри – это просто бездушная мертвечина, и они могут пройти, как и любой смертный. Их тут сотни, тысячи, и Иные поднимают их все выше и выше. Боги, смилуйтесь.

Первый мертвяк забрался на Стену.

«К оружию, мужи Дозора! К оружию!»

Раздался скрежет металла – все вороны разом обнажили оружие. Вель сняла с плеча топор, едва понимая, зачем. Нет, нет. Если они встретятся лицом к лицу с упырями, им всем конец.

Снова раздался свист, а за ним – ледяной взрыв. Ледяные копья, посланные Иными точно в цель, вспороли ночную тьму. Черные братья попадали на колени, держась кто за горло, кто за грудь, кто за живот. Сталь скрипела и лязгала, скрежеща по зачарованному оружию из млечного стекла, и со стоном ломалась. Люди кричали, проклинали врага как на общем языке, так и на старом, и умирали.

Вель оцепенела. Все происходило словно в тумане. Рядом с ней из ниоткуда появился мертвяк и замахнулся на нее топором, который явно был сделан одичалыми. Это те, что ушли в Суровый Дом. Сколько их теперь вернулось к Стене, чтобы воздать молчаливое возмездие, чтобы заставить Боуэна Марша и его ворон заплатить за равнодушие?