И все же Санса была вынуждена лицом к лицу столкнуться с истиной, от которой не могла отмахнуться или придумать какое-то оправдание. Именно эта простая истина заставила ее открыться мейстеру Колемону и Старшему Брату, вспомнить, что ее зовут Санса, а не Алейна, что она волчица из Винтерфелла, дочь человека, который умер ради чести, а не человека, который жив, потому что у него ее нет. Эта истина такова: если Петир Бейлиш заслуживает права на жизнь, то его заслуживает и Роберт Аррен.

Вот и все, очень просто. И Санса, и Мизинец однажды в своей жизни были совершенно бессильны что-либо изменить: Санса – когда была беспомощной заложницей в руках жестокого мальчишки-короля, а Мизинец – когда пытался бросить вызов общественным устоям в мире, где любой человек был выше, сильнее и знатнее, чем он, и за это Брандон Старк оставил ему шрам от шеи до пупка. Но оба они, столкнувшись с несправедливостью, вели себя совершенно по-разному.

Нет ни оправдания, ни необходимости убивать Роберта просто потому, что он беспомощен. Если так, тогда сир Меррин или сир Борос во время бесчисленных истязаний могли просто перерезать ей горло, и никому не было бы до этого дела. Не было ни оправдания, ни необходимости для сира Грегора Клигана – о боги, Грегор, Грегор и Сандор – разорять Речные земли и жестоко убивать простых людей только потому, что они были беспомощны. И если Сансу за такие мысли назовут наивной, слабой женщиной, пусть так. Но она видела своими глазами и испытала на себе те ужасы, которые творятся, когда жизнь одного человека считается более значимой, чем жизнь другого. Мизинец выбрал иной путь. Ей было жаль его, но она не собиралась становиться такой, как он.

Была еще одна причина, по которой она не могла выйти за Гаррольда. Ее преследовало воспоминание о том, как Сандор Клиган уходил от нее в последний раз. Я позаботился бы о тебе. Но он уехал, чтобы погибнуть, а судьба Сансы была словно темное стекло. Когда она вспоминала, каково это было, потерять его навсегда, отпустить его навстречу неведомому, – как будто кто-то пробил ей грудь и вырвал сердце, - тогда она почти готова была простить Петира за все. Только Кэт.

Почти за все.

Хотя у нее осталось кое-что на память. Шлем в виде собачьей головы, который благодаря немыслимой цепи событий оказался у Братства. Торос из Мира рассказывал, что Лим Желтый Плащ забрал его у Роржа, гнусного злодея, который украл его с того места на Трезубце, где лежал Сандор, но Санса едва слушала; она была слишком потрясена, увидев шлем. Она не могла познакомиться с Лимом Желтым Плащом, потому что тот был уже мертв, и, если верить невероятному рассказу Тороса, его убил сам Джейме Ланнистер, Цареубийца. Санса не уловила половину подробностей, но выходило, что сир Джейме послал какую-то женщину по имени Бриенна, чтобы та нашла и защитила ее. Конечно, это была еще одна его ложь. Санса не могла придумать ни одной причины, по которой Цареубийца мог желать ей добра, но ей было все равно. Леди Бриенна вынесла сира Джейме из полого холма тяжело раненным и без сознания, но Лиму досталось еще больше.

Вся эта история, очевидно, сильно расстроила леди Бессердечную, и Торос прервал рассказ, прежде чем Санса смогла задать вопросы. Она была опечалена тем, что ее мать снова предали, – леди Бриенна поклялась служить ей, но вместо этого переметнулась к Цареубийце. Может быть, она до сих пор ищет Сансу, но одним богам известно, с какой целью. Торос сказал, она большая и невиданно сильная, к тому же владеет мечом не хуже мужчины. Санса очень надеялась, что они ее не встретят.

Разбойники шли все утро и, когда солнце поднялось высоко над головой, укрылись в пещере. Если им придется идти в Долину пешком, следующая зима настанет раньше, чем они доберутся до места, но Джек-счастливчик – так звали одноглазого деревенщину – был уверен, что скоро им представится возможность украсть лошадей. Отсюда не больше шестидесяти миль до Кровавых Ворот, самое большее сто миль, а если они найдут лошадей и не пойдет снег, то смогут добраться за неделю. Неделю. Вряд ли этого времени хватит, чтобы решить вопрос жизни и смерти.

– А что если нас не пустят через Кровавые Ворота? – спросила Санса у Тороса, когда они вновь пустились в путь. – Такое вполне возможно. – Разумеется, Петир уже знает, что она натравила на него Веру, к тому же сама она исчезла с сиром Шадриком, так что неудивительно, если все в Долине заперли окна и двери, как поступали всю войну.

– Придется пробираться через Лунные горы, - ответил Торос, выдыхая серебристое облачко. Снега не было, но небо было холодным, мрачным и низким, и даже линялая розовая ряса жреца ярким пятном выделялась на сером фоне.

Сир Джендри фыркнул.

– Ага, чтобы нас зарезали дикари? Ничего себе план.

– Ты что, боишься горстки жалких козоебов, парень? – поддел его Джек-счастливчик. – На твоем месте я больше боялся бы самого пути через горы. А если нас там застанет буран – мало не покажется.

– Ну, кое-кто из нас точно не умрет, - пошутил Энгай, сперва удостоверившись, что леди Бессердечная не слышит. – Мы все можем замерзнуть насмерть, и наши уши пустят на ожерелья, а ей-то ничего не будет. Жаль будет, коли я помру и не увижу, как Бейлиш обосрется, когда она заявится к нему на порог.

Уши пустят на ожерелья. Санса внезапно вспомнила Челлу, суровую дикарку, которая состояла в охране ее лорда-мужа в Королевской Гавани. Она была из клана Черноухих, а еще на службе у Беса были Раскрашенные Псы, Обгорелые и Каменные Вороны. Санса не знала, как Тириону удалось заполучить их верность, но горцы на самом деле были верны ему, грубо, по-дикарски, но все-таки верны. А я все еще жена Тириона.

У Сансы в голове возник набросок плана, но она решила никому о нем не говорить. Вполне возможно, он и не понадобится. Если она выйдет к Кровавым Воротам и назовет свое имя, ее обязательно пропустят, но тогда придется раскрыть присутствие Братства, а с этим все гораздо сложнее. Она до сих пор не могла решить, что хочет сделать с Мизинцем. Именно он научил ее, что один кинжал, спрятанный в рукаве, стоит больше, чем дюжина кинжалов на виду. Братство было ее оружием, а Санса не хотела входить в крепость безоружной.

Стало заметно холоднее, и Санса не могла не вспомнить Пса. Вернулся ли он туда, где их захватили разбойники? Они подстрелили его коня. Может быть, он тоже бредет пешком в непогоду, раненый и одинокий, а за ним по пятам бредут волки. От этой мысли ей стало больно. Почему он не пошел со мной? Почему я не пошла с ним?

Она знала ответ. Потому что ни один из нас не мог поступить иначе. Мы никогда не сможем освободиться от своих призраков, если не встретимся с ними лицом к лицу. Но стоит ли это той цены, которую им пришлось заплатить, - только время покажет.