Он резко повернул голову и увидел своё отражение в одном из застекленных книжных стеллажей.

Из черного зеркального стекла на него смотрел волк.

Быть может он все ещё был в человеческом теле, но его взгляд…

— Ну конечно нет. Вы не монстр, Люпин, — Валери облокотилась на стол, оказавшись еще ближе к Ремусу. Он сглотнул, почувствовав себя так, словно кто-то парализовал его. Всё, что он теперь мог — неотрывно смотреть ей в глаза. — Я думаю, вы просто непослушный мальчишка, который думает, что знает жизнь лучше тех, кто её уже прожил. Идите собирать вещи, — холодно проговорила она. — И если я увижу вас завтра ночью в лесу, Люпин, клянусь вам, даже возможное исключение из школы покажется вам сущей ерундой.

…1972…

— Просто не могу поверить, что всё это происходит на самом деле, — простонал Сириус.

— Незаметно, чтобы ты сильно напрягался! — буркнул Джеймс, оглянувшись на своего друга — Сириус сидел за партой, откинув стул на задние ножки и положив скрещенные ноги на стол. Вид у него был такой, как будто он вот-вот умрет от скуки…или грохнется на пол.

— Давай, помоги мне, придурок! Твоя идея была обмотать кабинет бумагой! Так что тащи сюда свою ленивую задницу! — И Джеймс снова занялся личными делами, которые им было поручено рассортировать по алфавиту.

Раздался грохот — Сириус вернул стул в нормальное положение и, шаркая подошвами, приплелся к стеллажу.

— Почему Рем нам не помогает?

Когда Сириус, пытаясь всунуть папку на полку, повис на ящике, тот вывалился и Сириус грохнулся с ним на пол. Отсмеявшись, Джеймс принялся собирать с ним бумажки.

— У него опять мама заболела, — проворчал Джеймс, ползая на коленях по полу и беспощадно пачкая в пыли школьную форму.

Какое-то время они не говорили и только сердито сопели, копаясь в бесконечных и бесконечных бумажках. Время от времени раздавалось сердитое цоканье или чертыхание, когда из очередной папки выпадал ворох бумаги.

Каждый винил другого в том, что завхоз Прингл поймал их на горячем, а потом ещё и не дал подраться как следует, чтобы отомстить за провал розыгрыша. И ни один не решался первым признать, что идея совершить проделку среди бела дня была действительно дурацкой…

— Эй, Поттер…

— Ну чего?

— Ты сказал, у Ремуса мама заболела? — озадаченно спросил Сириус.

Джеймс вытер нос, на котором повисла паутина.

— И?

Сириус молча подошел к нему и протянул ему бумагу.

— «Личное дело Ремуса Джона Люпина…»

…1977…

— Ты как, Лунатик? — участливо спросил Джеймс и постучал пальцем по зеркалу. — Луна-атик, прием! Заканчивай, Бродяга! — резко бросил он, повернувшись на секунду к другу.

Они сидели в спальне мальчиков в ожидании возвращения Хвоста из Визжащей Хижины, полностью одетые, снаряженные и готовые к ночной прогулке.

Сириус валялся на своей всклокоченной постели, закинув ноги на один из столбиков, и последние полчаса с совершенно невменяемым видом бросал в стену резиновый мячик.

Джеймсу казалось, будто Сириус стучит мячиком не об стену, а об его голову.

После его просьбы стук на секунду затих, а потом снова возобновился.

— Сохатый?

В отражении появилось больное, осунувшееся лицо Ремуса. Серое, покрытое потом, оно напоминало растаявший воск, в то время как глаза горели лихорадочным огнем и уже приобрели зловещий фосфорический свет. Ремус прятался в Хогсмиде уже вторые сутки из-за приказа этой чокнутой ведьмы, и они время от времени по очереди носили ему еду — перед полнолунием на него накатывал сумасшедший голод и он в буквальном смысле горазд был грызть самого себя. Чем больше проступала на небе назревающая луна, тем более дерганным и вспыльчивым становился их друг.

— Как ты себя чувствуешь?

— Блестяще, — Ремус утер лоб. Отражение немного дрожало. Джеймс понял, что у Люпина трясутся руки. — Вы скоро придете? Который час? У меня нет часов. У вас есть?..

— Ждем Хвоста. А для тебя я припрятал бадьян в нашем хранилище. Ещё в тот раз.

— Я знаю…я уже выпил весь бадьян, какой нашел, — лицо его вдруг свела судорга боли. — Она спрашивала про меня?

— Да, спрашивала за завтраком, — старательно-небрежно обронил Джеймс. — Мы показали ей твоё письмо, — он усмехнулся. — Прикинь, она даже почерк проверила.

— Хорошо, — вздохнул Ремус. — Приходите скорее, я один тут скоро подохну.

И он пропал.

Джеймс со вздохом сунул зеркальце в карман.

— Чертовы…бабы…одни…проблемы…из-за…них…

Он оглянулся.

Каждое слово сопровождалось сильным ударом мяча об стену. Поверх адской смеси волшебных и магловских плакатов мотоциклов, девушек и музыкальных групп Джеймс увидел большую фотографию Блэйк Забини.

— Гребаная…идиотка… три…секунды…кайфа…и всю жизнь…я должен буду… её терпеть!