Сириус был единственным человеком, которого Джеймс был способен выносить в последнее время, да и то только потому, что он, в отличие от остальных, не доставал его утешениями и уверениями, что «все будет хорошо», а просто торчал неподалеку, готовый в любой момент либо пойти с ним в поле и швырять квоффлы до тех пор, пока руки не отвалятся, либо устроить дуэль (после случая в лесу они решили, что им нужно потренироваться), и Джеймс был только рад полдня сморкаться с ним на пару кровью и думать только о том, как бы эту кровь остановить. В конце концов, когда мысли о звездной ночи на холме становились уж слишком навязчивыми, и Джеймс просто не мог с ними справиться, Сириус тащил его в «Семь гномов», который держала красивая грудастая ведьма, и надирался там с ним до сиреневых единорогов.

— Привет, друзья ночей беспутных! — Джеймс узнал голос Гидеона Пруэтта, но настроения подпевать близнецам не было, поэтому он просто взглянул на них и толкнул чемодан вперед, чуть не протаранив багаж какой-то девчонки. — Привет, любимцы бранных дней!

— В часы тревог и мыслей смутных нам с вами всяко веселей! — слегка озадаченно добавил Фабиан, пожимая руку мрачному угрюмому Джеймсу.

— Не обращайте внимания, у Джима критические дни, — жизнерадостно объявил Сириус, пожимая мальчишкам руки. Джеймс пропустил эту реплику мимо ушей — в толпе вдруг полыхнуло рыжее пламя, и он весь похолодел, но, конечно, это была не Лили, а какая-то мелкая четверокурсница.

Лили не было не только на этой платформе, но даже в этом городе, а он дергался. Если так будет продолжаться весь год, учитывая, сколько в школе рыжих девочек, то он просто умом тронется, вот и все.

— Теперь я хотя бы смогу вас различать, — сказал Сириус, кивая на порез, пересекающий лицо Фабиана через все лицо от лба до скулы. Порез Фабиан заработал еще в лесу, но он не зажил, и теперь казалось, словно кто-то перечеркнул веснушчатое улыбчивое лицо, словно ошибку в контрольной.

— Нет в мире смеха ничего ужасней и страшнее... — начал Фабиан.

— Чем шрам на хитрой роже лицедея, — закончил за брата Гидеон, хлопнув его по спине. — Я хотел сделать себе такой же, но Фаб почему-то против.

— Потому что теперь я в кои-то веки стал симпатичнее тебя, — фыркнул тот, картинно откинув назад длинные рыжие волосы.

— А еще шрамы украшают мужчину, — тренькнул воздушным колокольчиком голос Марлин Маккиннон у них за спинами, а в следующий миг и она сама появилась из клуба пара. Красивая, загорелая, в облаке белокурых кудрей вокруг округлившегося лица, она обняла Фабиана за пояс и с гордостью поцеловала его в щеку, а напоследок не удержалась и все-таки кольнула взглядом Сириуса: мол, смотри и кусай локти, подлый негодяй.

Пруэтт и бровью не повел на стремительный диалог, который пронесся между ней и Блэком, и только довольно обнял свою свежеиспеченную подружку за плечи. После того, что произошло в лесу, они просто не могли не начать встречаться.

Джеймсу при виде их нежностей показалось, что огромная лапа, стискивающая его сердце все лето, выпустила когти. Ничего удивительного, если в этом году все, даже Хвост, обзаведутся девчонками, а он будет смотреть на них со стороны и пускать слюни, пока не сдохнет от зависти. Или не захлебнется.

— О-о, дамы! — обрадовался вдруг Сириус, картинно раскрывая объятия. Следом за Марлин к мальчикам присоединились девочки с их курса, Алиса Вуд и Эммелина Вэнс — обаятельная девочка с длинной темной косой, круглыми щеками и грустными серыми глазами. У них за спиной возвышался Фрэнк Лонгботтом. — Тебя, что, оставили на второй год?! — ужаснулся Сириус, пожимая его руку.

— Должен же кто-то за тобой присматривать, — двусмысленно заметил Фрэнк, одной рукой обнимая Алису, а другой крепко стискивая ладонь Сириуса. — Привет, Поттер, — он обменялся рукопожатием и с Джеймсом.

— Привет, мальчики, — Алиса в это время принялась вручать собравшимся маленькие сувениры с побережья Карибского моря, куда ее в спешке увезли родители в начале августа. — Как лето провели?

Несмотря на бодрый голос, Алиса выглядела грустнее обычного. И когда они переглянулись, Джеймс вдруг понял, что не ему одному было тоскливо этим августом, и что не он один включал по вечерам радио и с падающим сердцем слушал имена маглорожденных волшебников, погибших при попытке пересечь границу.

— Привет, девочка из Страны Чудес... — Сириус с удовольствием нацепил на загорелое запястье кожаный браслет с деревянными бусинами. — Все было о-отлично, мы...

— Привет, Блэк, — промолвил чей-то голос.

Блэйк Забини неторопливо проплыла мимо них в сопровождении своих высокомерных, великолепных родителей. Взмахнув пушистыми закрученными ресницами, она окатила Сириуса таким взглядом, что даже Джеймсу, апатичному ко всему в мире, стало жарко.

— ... великолепно провели время... — пробормотал Сириус и обернулся вслед терпковатому шлейфу её духов, свернув голову, как филин, почти на сто восемьдесят градусов.