Когда он закончил, Тиша отвела его на несколько шагов в сторону и заговорила, невольно оглянувшись по сторонам, хотя человек никак не мог оказаться поблизости:

— Я волнуюсь, сынок. И думаю, ты знаешь, почему. Мне, конечно, приятно, что ты понравился нашему гостю, но ты так молод. Как бы не случилось беды, — Хранящая Покой сокрушённо мотнула головой, её ноздри тревожно раздувались.

— Не волнуйся, мам, я очень хорошо запомнил, о чём нельзя говорить человеку.

— В том, что ты запомнил, я как раз не сомневаюсь, — Тиша махнула лапой. — Но твой язык опережает мысли.

Риш посмотрел себе под ноги, задумчиво почесал щёку, запустив в мех внушительные когти. Откровенно говоря, в словах матери была правда, с которой он не мог не согласиться. Кроме того, ему ещё никогда не приходилось что-то от кого-то намеренно скрывать.

— Я буду очень стараться, — проговорил наконец молодой шуа.

Это прозвучало так серьёзно и весомо, что Тише стало намного спокойнее.

— Хотя я так и не понял, почему мы должны что-то скрывать, — Риш требовательно посмотрел матери в глаза, но она отвела взгляд.

— Ты ведь знаешь, сынок, не все люди — хорошие, такие, как наш гость. Есть и плохие. А если узнает один человек, могут узнать и другие.

— Но что они могут нам сделать? И главное — зачем? И ещё эта служба — О-Эс-Пэ — обещала защищать нас, и плохие люди знают об этом. Ведь так?

— Наши защитники могут не успеть. Да и не от всего они в силах защитить, — Тиша горестно вздохнула. — Уже очень скоро ты отправишься в Вишали — благословенное Место Поклонения. Тебе предстоит одному войти в Круг, потому что для тебя наступило время взросления.

Непонятная для Риша глубокая печаль появилась в глазах матери. Так бывало всякий раз, когда она говорила об этом. Тревога и даже страх зашевелились в душе юноши.

— Я уже говорила тебе, милый, — мягко продолжала мать, — когда придёт этот важный для тебя день, ты узнаешь гораздо больше. И тогда, я думаю, ты всё поймёшь… — Тиша ласково погладила сына по плечу. — Ждать осталось совсем недолго.

Риш молча кивнул, не зная — радоваться этому или огорчаться.

— А пока ты должен просто поверить тем, кто знает больше тебя. Твёрдо запомни, сынок: если ты проговоришься, это может принести всему нашему Народу такие беды, которых мы с тобой и представить себе не можем. А возможно, и не только нашему.

========== Глава 23. Беседы с апутой ==========

Разговор с матерью расстроил Риша. Хотя, в сущности, ничего нового он не услышал. Всё это обсуждалось и раньше, когда Риш хотел знать, почему Виша против того, чтобы существа с других планет могли посещать их мир.

Его ровесники — подростки задавали те же вопросы и всегда слышали одно и то же. Взрослые отводили глаза и говорили о неведомой опасности, а заканчивали упоминанием о Вхождении в Круг. Этот день считался самым большим праздником в жизни каждого шуа, но, глядя на взрослых, почему-то трудно было поверить, что они вспоминают его с радостью.

Риш появился на свет почти двадцать местных лет тому назад (на земной счёт ему было около пятнадцати), а это значило, что считанные дни отделяют его от одного из самых важных событий в жизни. Но чем ближе оно было, тем чаще он ловил себя на тревожных мыслях, чего за ним никогда прежде не водилось.

Впрочем, грустить, равно как и тревожиться, дольше пяти минут он не умел. Риш поднял голову как раз в тот момент, когда шаваса — маленький зверёк, живущий на деревьях, высунул мордочку из густой листвы, окинул шуа быстрым, цепким взглядом глаз-бусинок, разочарованно дёрнул пушистым хвостом и снова скрылся где-то на верхних этажах своего зелёного жилища.

Риш чуть слышно пискнул, вдохнул полной грудью знакомые с самого рождения запахи леса и быстро зашагал по извилистой, хорошо утоптанной тропинке к посёлку. Ему было куда спешить. Может быть, Рэй уже ждёт его, а если и нет, лучше обосноваться где-нибудь поблизости, чтобы не упустить момент.

Рэй никого не ждал, ничего не хотел и даже от мыслей у него остались только невесомые обрывки, лениво покачивающиеся где-то на поверхности сознания. В поле зрения бесшумно появился Риш и, как ни странно, это не вызвало ни малейшего неудовольствия у человека, чей блаженный послеобеденный отдых он нарушил. Так же лениво и медленно Рэй подумал, что, кажется, хотел о чём-то спросить.

— Риш, — произнёс он с полувопросительной интонацией, потому что не был вполне уверен, что это не кто-нибудь другой.

Пока что ему удавалось их различать только по размерам и окраске, но ровесники могли и не отличаться друг от друга ни тем, ни другим.

— Да, это я, Риш, — шуа безошибочно распознал сомнение, сквозившее в тоне человека.

Но на этом его проницательность не остановилась, а простёрлась на глубину, повергшую Рэя в изумление.

— Тебе, наверное, трудно отличать нас друг от друга?