— Ты была права. Я могу читать мысли… иногда, и от этого болит голова, — виновато произнесла она, потирая лоб. — Понимаю, это звучит бредово, но…

— Это очень интересно! — Оливия оторвалась от стены. — Ты мне расскажешь, как это у тебя получается?

Кэрри кивнула, но тут её взгляд упал на пакет, который она сжимала в руке.

— Продукты! Я должна была отнести их матери полчаса назад! Прости, Оливия, но я не могу… Если мы сможем встретиться завтра здесь же…

И она кинулась в сторону дома, оставив Оливию недоуменно глядеть вслед.

========== 5. Стены и мосты. ==========

Прижимая к груди пакет с продуктами, Кэрри медленно поднялась по ступенькам маленького белого домика, увитого ненавистным вьюнком, открыла дверь и зашла внутрь. Немного повозилась с замком и прошла в гостиную, где над швейной машинкой склонилась её мать.

я не боюсь её. не боюсь

Маргарет оторвалась от шитья и подняла на дочь свои тёмные глаза.

— Ты сегодня долго.

— Да, мама. Соуса не было, пришлось идти в дальний магазин.

— Поставь продукты в холодильник и иди к себе.

— Хорошо, мама.

Вот так, вот так. Всё очень просто. Конечно, лгать матери — грех, но она ведь не солгала. Соус она купила в дальнем магазине — не потому, что его не было. Просто ей хотелось подольше побыть на улице… может, она хотела встретить Оливию. Да, она определённо ждала этой встречи.

Кэрри опустилась в кресло-качалку и задумалась. Странная эта Оливия с непроизносимой фамилией. Говорит, что над ней смеялись в школе, но Кэрри ей не верит. Она красивая — тонкая, высокая, с огненно-рыжими волосами. «Все рыжие — ведьмы», — всплыло откуда-то из подсознания. Возможно, это были слова матери?

«Но я тоже ведьма, мама».

Пусть Оливия и похожа на ведьму — но она заступилась за Кэрри, она не испугалась Их. Она не испугалась, даже когда Кэрри влезла в её мысли. Девушка потёрла лоб — голова всё ещё немного побаливала. Нет, нельзя читать чужие мысли — так она может лишиться своей силы.

В голову Оливии она заглянула совсем ненадолго — приподняла занавеску, скрывающую чужое окно, мельком обозрела всю картину и пошла дальше. Но самое главное было выяснено — Оливия не часть очередной шутки Их, она совсем из другого места и времени, и она действительно хочет помочь…

Времени? Откуда эта странная мысль про время?

Кэрри тряхнула головой. Поразительно, но она не испугалась даже того, что открыла почти чужому человеку свой главный секрет. Если Оливия и скажет кому-нибудь, что Кэрри умеет читать мысли, ей не поверят. Но Кэрри почему-то была твёрдо уверена, что Оливия не скажет.

Она перебралась из кресла на кровать и уставилась на комод, вернее — на лежащую на нём щётку для волос. «Поднимись. Ты должна подняться. Ну же!»

Раз!

Щётка взлетела в воздух, покачалась и беззвучно плюхнулась на пол. Кэрри до боли сощурила глаза, глядя на неё — никакого эффекта. Пришлось помочь себе рукой — после взмаха кистью щётка подскочила, стукнулась о потолок и упала на комод.

Ладно, могло быть и хуже.

Кэрри откинулась на кровать, в висках стучало. Ей стало душно, и она с тоской повернула голову в сторону окна.

надо открыть его но у меня нет сил встать

а зачем вставать?

Кэрри уставилась на ручку окна, и та медленно, повинуясь её взгляду, повернулась. Внезапный порыв ветра распахнул окно — Кэрри едва успела вытянуть руку и затормозить его в нескольких дюймах от стены.

Вот так. Очень хорошо.

Вместе с прохладным дуновением ветра с улицы донёсся чей-то голос, заглушающий слабое бреньканье гитары. Должно быть, какая-нибудь подгулявшая компания возвращается из бара. Кэрри с привычной, внушённой матерью, неприязнью подумала об автостоянках, придорожных мотелях и запахе виски.

Голос был хрипловатым и не попадал в ноты, песню Кэрри не знала и разобрала лишь несколько строк:

— Когда ты научишься строить мосты вместо стен,

О да, дружок, строй мосты, а не стены…

Компания удалилась, а Кэрри продолжала лежать на постели, прикрыв глаза. В последнее время её часто клонило в сон днём — наверное, сказывались возрастающие способности.

Она в самом деле заснула, и ей приснился удивительный сон. В этом сне она, Кэрри, была заперта в большом бетонном кубе — ни дверей, ни окон, одни стены. Далеко вверху синело небо, но Кэрри понимала, что добраться до него не сможет — она ведь не умеет летать. Она попыталась поднять себя саму силой телекинеза, но в висках застучало, а голова заныла от боли.

Она ощупывала стены в поисках выхода, колотила по ним, но лишь обломала ногти об серый бетон. Он был тёплым, словно нагретым солнцем, и от этого почему-то становилось неприятно. Кэрри отступила на середину куба, оглядываясь. Неужели она навсегда заперта здесь и не сможет выбраться? Может, она уже умерла и попала в ад, а это — её наказание? Ей стало так страшно, что она всхлипнула, но этот звук прозвучал неестественно и заставил её сильнее задрожать.

Откуда из глубины подсознания выплыла мысль про мосты и стены. Кэрри шмыгнула носом и вытерла лицо голой рукой — в этом сне она была лишь в длинной белой сорочке.