– Привет. Можно отвлечь на минуточку?

– Если только на минуточку, у меня много дел.

– Ты Аллу хорошо знаешь?

Лида подняла голову и, прищурившись посмотрела на парней:

– Какую Аллу?

– Аллу, официантку из столовой.

– Хм... Аллу из столовой... Это вы про Аллочку Сердюк что ли? Да, я её знаю. Не то, что бы очень близко, но знаю.

– Как ты сказала её фамилия?

– Сердюк, а что? Тётя Света, шеф-повар лётной столовой, полная такая - это её мать. А Прохор Демидович, комендант - это её отец. Ребята, давайте скорее, что ещё нужно? Мне работать надо.

– Да всё. Спасибо, Лида.

Евсюткин взял за пояс своего друга, Евгения Мусина, который впал в ступор, и вышел с ним на улицу. У штаба посадил его на лавочку. На того жалко было смотреть. Евсюткин сказал:

– Вот всё и прояснилось. Никто тебя не закладывал. Просто родители тебя видели. Ты как? До плаца дойдёшь?

– Да нормально... Я Поведайку зарежу...

– А причём здесь Поведайко? Алла тебе говорила, что бы без увольнительной не приходил?

– Ну, говорила.

– А ты её обманул. Теперь она виновата. Поведайко тоже виноват. Все кругом виноваты. Ты б лучше подумал как выкручиваться будешь.

– Даже не знаю.

– Думай. Время есть. Иди, тебе пора.

Вечером, отстояв дневальным свои два часа, Мусин пошёл на ужин. На обратном пути, он случайно заметил в окно, что в техническом зале за столом сидит лейтенант Поведайко. Мусин вернулся в столовую, подошёл к лейтенанту. Тот ногой пододвинул стул, - садись, и отхлебнул чай из стакана.

– Ты ужинал?

– Да... Я спросить хотел.

– Спрашивай.

– Ты знал что отец Аллы - это комендант гарнизона?

– Знал. Это все знают, никакого секрета тут нет. Для тебя это имеет какое - то значение?

– Ты почему не предупредил?

– О чём?

– О чём, о чём!
– передразнил Мусин, - я вчера вечером был у неё, до этого раз провожал. Кардинал всё рассказал Гордиенко. Меня отстранили от полётов.

– Нарушение предполётного режима? За это по головке не погладят. Майоров вон отстраняют...

– Если бы я знал, что её отец - комендант...

– Слушай, умник, причём здесь её отец? Есть правила. Они для всех одинаковы. Если нельзя, значит нельзя. Всему своё время. Если бы я тебя встретил за пределами лагеря, я бы тоже это без внимания не оставил.

– Заложил бы меня что ли?

– Не знаю. Но какие-то меры принял бы... С тобой ещё по человечески поступили. Сердюк - старший офицер, майор, он тебя может в любой момент арестовать на трое суток. А как комендант гарнизона, имеет право отправить на гауптвахту на пять суток, и у Гордиенко разрешения спрашивать ему не надо. Он просто не хочет огорчать дочь. Поэтому он с ним и посоветовался. Поэтому и ты ещё здесь. Тебе шанс дают, а ты как баран.

– Шанс?!! Ничего себе забота? Отстранили от полётов, обещали выгнать из училища!

– Обещать и выгнать - разные вещи. Ты что о себе возомнил? Ты что за звезда такая? Вот у меня там, - Поведайко ткнул большим пальцем куда-то за спину, - на базе, в военном городке, жена и ребёнок. Дочке всего семь месяцев. Им без меня очень тяжело, от ребёнка не отойдёшь. Женщины, соседки помогают, в магазин за молоком ходят. Жена Гордиенко, кстати. А я здесь, я на службе. Я своих близких вижу только по выходным.

Лейтенант обвел рукой зал столовой:

– И все так. Чем ты лучше их?.. Скажи что-нибудь, что молчишь?

– Я об этом как-то не думал.

– А ты вообще о чём-нибудь думаешь?

– Ну, и что мне теперь делать?

– Для начала голову включить.

– Ты бы что сделал на моём месте?

– Не знаю... Я бы поговорил с Гордиенко, и сделал так, как он скажет.

– Только не это!!! Ты что, серьёзно? Да он меня с потрохами готов сожрать!!!

– У тебя мания величия. Если бы он хотел тебя сожрать, то давно бы это сделал. Чего проще. На полевом выходе, две самоволки в течение месяца - это год дисбата. Тюрьма, понимаешь? А тебе официально даже замечания не объявили.

– Хм...

– Вот тебе и хм... Иди, тебя поди дежурный по роте обыскался, опять проблемы будут.

– Да, пора. Я пошёл, - и курсант Мусин направился к выходу.

Поведайко, отпил чай из стакана, глядя ему в след и тихо пробормотал:

– Балбес...

Мусин вернулся в казарму. Отбой сегодня опять должен быть ранний, завтра первая смена полётов, подъём в три часа. Поэтому дежурный по роте потребовал навести порядок сейчас, что бы после отбоя не греметь вёдрами и полотёрами.