В это время в Н-ске услышали:

– Двадцать третий пятьсот занял, разрешите первый?

Руководитель полётов вопросительно посмотрел на старшего помощника. Это его зона ответственности. Тот смотрел на экран радиолокатора, казалось он сейчас расплавит его взглядом. Ни одной метки в районе первого разворота не было. Все, кто был на КП столпились у огромного окна и смотрели в сторону первого разворота. Там было только чистое небо.

– Двадцать третьему разрешили первый?
– голос Кима был спокоен. Он у него всегда спокоен.

Старший помощник нажал тангенту:

– Выполняйте первый, расчитывайте за тридцать седьмым, он заканчивает второй. Наблюдаете?

– Впереди меня свободно. В районе второго никого не наблюдаю. Выполняю первый.

Ким ввёл самолёт в разворот, а сам подумал:

– Кто такой тридцать седьмой? У нас в эскадрилье такого нет. Что за баран сел за трубку? Он же всё перепутал.

Он на своём месте выполнил третий и четвёртый развороты, Мусин успешно выпустил шасси и закрылки.

В Новопавловке наблюдающий за шасси доложил, что шасси и закрылки выпущены. Без этого доклада руководителю полётов не рекомендуется давать разрешения на посадку. Алимов кивнул головой, вышел в эфир и разрешил посадку, вдруг приёмник у экипажа работает.

Всё шло нормально, самолёт снижался устойчиво, с нормальным углом, на нормальной скорости. Лётчик в самолёте опытный, Алимов не сомневался в благополучном исходе, но всё же некоторая напряжённость присутствовала.

Ким нажал кнопку радиосвязи:

– Двадцать третий, шасси, закрылки выпущены, разрешите посадку.

В Н-ске руководитель полётов уставился на наблюдающего за шасси, - я жду доклада. Тот прилип к буссоли, тщетно пытаясь отыскать на посадочном курсе что-нибудь похожее на самолёт.

– Двадцать третьему посадку разрешили?

– Наблюдающий?!!
– нетерпеливо и раздражённо произнёс руководитель полётов.

Наблюдающий оторвался от буссоли, повернулся к руководителю:

– Я его не вижу.

– Посадку разрешили?

– Да садись ты...

– Понял, разрешили.

Самолёт мягко коснулся посадочной полосы на аэродроме Новопавловка. Алимов выдохнул и вытер тыльной стороной ладони лоб. Ким спокойно переставил закрылки во взлётное положение, у них же ещё два круга и дал полный газ:

– Закрылки пятнадцать, - так запрашивали взлёт конвейером. Взлёт разрешался по умолчанию, руководитель полётов выходил в эфир только для запрещения.

В Н-ске руководитель полётов подпрыгнул в кресле как ужаленный: кто-то запрашивает взлёт, а на полосе никого нет. Ким с Мусиным тем временем успешно взлетели и набирали высоту.

В Новопавловке Алимов застыл с вытянутой в сторону взлетающего самолёта рукой:

– Эй, куда? Что за дурдом?

Ким чувствовал: что-то не то. Он слышал интенсивный радиообмен, но не видел самолётов там, где они себя обозначали. Голоса были не знакомые. Он не слышал лётчиков своего звена. Они что, всё на земле? Этого не может быть.

Они набрали пятьсот метров, выполнили второй разворот. Ким нажал кнопку радио:

– Плутон-старт, на связь.

"Плутон" это позывной аэродрома в Н-ске.

– Ответил... Кто вызывал Плутон?.

Вот это чей голос. Всё ясно.

– Женя, друг мой милый, у тебя какой канал связи стоит?

– Седьмой, - курсант ответил не задумываясь.

– Уверен? Ты посмотри, проверь.

Из задней кабины Ким видел, как Мусин поднял левый локоть и посмотрел из под него на боковой пульт. Резко оглянулся и посмотрел на инструктора испуганными глазами.

– Спокойно... Поставь седьмой канал.

Когда подлетели к месту третьего разворота, Ким доложил:

– Двадцать третий, на третьем, шасси выпущено.

Голос Алимова:

– Кто доложил? Двадцать третий?

– Так точно, двадцать третий. Канал перепутали.

– Разрешаю третий.

– Нам конвейер будет или зарулить?

– Работай по плану... После полётов зайдёшь ко мне... Вместе со своей кундалини, - и тихо добавил, но уже не в эфир, - я тебе чакры-то открою.

– Понял. Работать по плану. После полётов зайти, взять с собой кундалини.

Мусин был очень расстроен. Опять он сел в лужу, опять опозорился. Сколько можно? Теперь уж точно ему конец. После приземления он подошёл к инструктору:

– Разрешите получить замечания?

– Ты чего такой?

– Я вас опять подвёл. У вас будут неприятности?

– В авиации без неприятностей как без пряников. Ты конечно виноват, но не один. Раньше времени не паникуй.

– А Алимов? Он вас вызывает после полётов.

– Да решим, я думаю. Есть у меня хорошая кундалини для него. Армянского разлива, пять звёздочек. Для пятницы в самый раз.