Этим троим командирам пришлось побегать, но оно того стоило, результат был на лицо. Лагерь выглядел подобающим образом.

После ужина работали до темноты. Утром следующего дня, отменили физзарядку, вместо которой устраняли мелкие недоделки. На построении после завтрака было объявлено, что сегодня прибудет одна эскадрилья самолётов и лётного состава. В связи с этим, до обеда всем необходимо привести в порядок свой внешний вид и по первой команде быть готовым к общелагерному построению.

Капитан Грицай, взяв с собой старшего сержанта Бородина и несколько курсантов, пошёл обходить территорию с целью выявления и устранения мелких недостатков. Одному курсанту приказали убрать вёдра с извёсткой с центральной аллеи, другому - стереть неприличную надпись с киоска военторга. С двумя оставшимися в его распоряжении курсантами, Грицай двинулся дальше.

Вдруг в лагере всё насторожилось... Что это за звук?

Возникший вдалеке лёгкий шорох лавинообразно усиливался, превращаясь в грохот реактивного двигателя, и над центральной аллеей на очень малой высоте пронёсся серебристый самолёт. Со всех деревьев в разные стороны рванули ошалевшие птицы. Люди на земле закрутили головами, но сквозь листву ничего не было видно. Звук из грохота превратился в характерный, ни с чем несравнимый, отдалённо напоминающий комариный зуд, свист турбины самолёта Л-29. Блеснуло на солнце остекление фонаря кабины, пилот выполнил левую бочку и машина в развороте скрылась из вида за кронами деревьев. Когда первый шок прошёл, все услышали, что звуки турбин раздаются отовсюду, и с неба и с земли, их много. Над лагерем больше никто не пролетал, самолёты, прибывая четвёрками и парами, заходили на посадку по установленной схеме и из лагеря их не было видно. Те, что уже приземлились, заруливали на стоянки, завывая турбинами совсем рядом, за клёнами, там, где на рассвете остановилась колонна крытых грузовиков передовой команды инженерно-технического состава.

Во всём этом не было ничего особенного, но создавало какое-то торжественное настроение, подъём.

Дождались! Молодым парням очень хотелось посмотреть на самолёты, на этих людей, что ими управляют. На этих богов, которые наконец-то спустились с Олимпа... Но на аэродром нельзя. Пока нельзя.

Курсант, который сейчас приводил в порядок военторговский ларёк, как и все остальные курсанты, знал только воинское звание и фамилию своего инструктора, и был абсолютно уверен, что его будет учить самый лучший инструктор на свете. Он никогда в жизни не видел живого лётчика и очень хотел посмотреть на своё недалёкое будущее. Ему самому едва исполнилось семнадцать лет, он был преисполнен оптимизма и детской наивности. Для него всё человечество делилось на две категории: просто люди и лётчики. Ларёк находился в конце центральной аллеи, у самого выхода из лагеря на аэродром, напротив столовой. С этого места просматривалась большая часть территории лагеря и было хорошо видно, что в лагере становится многолюднее. Мимо курсанта проходили или пробегали люди, которых он ранее здесь не встречал. К нему подходил офицер в комбинезоне с кобурой на ремне. На рукаве красная повязка с надписью "Дежурный по лагерю". Постоял молча, посмотрел и ушёл. Странно, но возможно в авиации так принято... Он видел даже двух девушек в непонятной форме одежды: лётный комбинезон и кроссовки. Они, стрельнув глазками в его сторону, свернули в боковую аллею к женскому общежитию.

А вот на аллею по пути с аэродрома в лагерь вышли двое. Курсант приметил их сразу. Уверенная, неспешная походка, в руках шлемы, в шлем засунуты кислородные маски и наколенные планшеты. Без сомненья - это экипаж одного из первых приземлившихся самолётов, скорее всего того, который прошёл над лагерем и сделал бочку.

Утреннее солнце, светило в глаза, мешая рассмотреть подходивших. Было похоже, что над головами у них нимб и они не идут, а бесшумно летят. Курсант замер, не дыша. В это трудно поверить, но они направляются к нему. Вот они совсем рядом. Кажется, они что-то говорят... Тут до курсанта дошло, что он стоит, глупо открыв рот. Звон в ушах постепенно стих и он, очнувшись, вернулся в реальность. На него насмешливо и очень внимательно смотрели два сравнительно молодых человека в помятых комбинезонах и запылённых ботинках. У одного из них в руке была незажжённая сигарета:

– Орёл, прикурить дай?.. Спички есть?

– Похоже, его заклинило.

– Алё, как слышно? Глянь, вроде реагирует.

– Ты чей будешь-то, убогий?

Курсант, спохватившись, суетливо стал хлопать себя по карманам и, протягивая коробку спичек, сбивчиво пробормотал:

– Третья эскадрилья, второе звено, экипаж старшего лейтенанта Мансурова.

Один из лётчиков шутливо перекрестился:

– Слава тебе... Пронесло.

Первая спичка не зажглась, стали прикуривать от второй.

Тут подошёл ещё один лётчик, очень похожий на первых двоих, только с седыми, не по возрасту, волосами и потянулся своей сигаретой прикурить от ещё горящей спички:

– Хьюстон, у нас проблемы?

– Проблемы не у нас, а у вас. Видишь экземпляр?

– Ну, вижу.

– Хе-хе... Это твоё.

– И что? Обычный дуб, спишем за милую душу.

Заметив, что у курсанта дрогнули губы, приблизился к нему вплотную и посмотрел прямо в глаза. Внимательно и серьёзно:

– Ты лётчик или чмо, мать твою?.. Будешь и дальше так "тормозить" - к самолёту и близко не подойдёшь, мне такие флегмы не нужны.

В этот момент нетерпеливо прозвучало:

– Чика, ты идёшь или нет?

– Иду.

И все трое пошли прочь.

Курсант понял, что коробку спичек ему не вернут. Жаль конечно, но не это главное. Произошло ещё что-то.

Он догадался, что "Чика" это Чиканов Сергей Николаевич, его командир звена. Двадцать шесть лет, лётчик первого класса, майор, мастер спорта СССР по высшему пилотажу. Как часто ему представлялась эта встреча. На деле вышло всё совсем по другому.

И вдруг он, давно считавший себя взрослым и самостоятельным, отчётливо понял, что сейчас произошло...

Минуту назад кончилось детство.

3

Общелагерное построение было назначено на шестнадцать часов. К этому времени на плац - асфальтированную площадку перед штабом, стали собираться все, свободные от нарядов и дежурства. За десять минут до назначенного времени в строю стояли две эскадрильи лётно-технического состава, курсанты, комендатуры обеспечения и связи, ТЭЧ - мобильные ремонтные мастерские, синоптики, медики и многие другие службы, необходимые для нормальной жизнедеятельности гарнизона в полевых условиях.