– Я хотела вернуть древнюю магию. Драконов. Честь. Чудеса.

Раньше рыцарю было бы просто, азартно, правильно или яростно; не так бы болели колени, не сбивалось бы дыхание от долгого подъема, не схватывало бы в груди и хотелось бы выпить.

Раньше рыцарю было бы не наплевать.

– Она никуда не уходила, - говорит он, приваливаясь к стене.

Ей кажется - это шанс, минутная слабость, и она выходит из стены, как выходили из деревьев нимфы; вот только башня прогнила и дрожит от её шагов.

– Жаль мальчишку? Так отомсти за него.

Рыцарь осматривается, пытаясь найти что-нибудь похожее на воду или факел, но башня пуста и полна иной жизни. Не человеческой, со стражей, гобеленами, факелами и пирами, жизнью змеиного шепота, паучьих сетей и мелких жучков, спешащих между трещин. Когда он дойдет до вершины башни, луна уже взойдет и осветит ему путь.

Принцесса ловит его заминку, понимая по-своему, и тянется, заглядывая в глаза.

– Неужели ты не хочешь ощутить вкус мести?

– О, я знаю вкус мести, - соглашается рыцарь.

Глаза Лидии вспыхивают, и она ловит надежду так же яростно, как каждая из застрявших в паутине мух. Дракон куда страшнее.

– Ты убьешь его?
– спрашивает она шепотом.
– Убьешь дракона?

Рыцарь не отвечает, смакуя момент передышки, и собирается с силами, чтобы поднять меч.

Принцесса хмурится, растерянная, и повторяет - объясняя - поглупевшему, усталому оружию; надежде. Его меч нужен ей - единственный из оставшихся.

– Дракон убил твоего принца.

– Ты его убила, - рыцарь отвечает.

Она пугается - пугается всерьез, и начинающий ржаветь меч способен не только вспарывать брюхо драконам и стылую землю. Рыцарь переводит дыхание, отрывается от стены, и продолжает подъем. Мелкие камни башни выскальзывают из-под сапог и летят вниз, по многим, многим пролетам. Падение будет быстрым.

– Я иду, - обещает он.
– Я приду скоро.

Рыцарь знает, что делать.

К сожалению, рыцарь знает.

9.

Он находит принцессу на самой вершине башни.

Живьем она выглядит иначе - измученнее и тоньше призрака; живее, и её когда-то яркие волосы покрыты пылью и паутиной. Красивее, настоящее, и она поднимается навстречу рыцарю, краем изодранного платья прикрывая исцарапанные ноги. Она смотрит за ним настороженно, недоверчиво, готовая броситься прочь; как научилась избегать дракона.

Рыцарь замирает и молчит, оперевшись о стену.

Ему нужно время, чтобы отдышаться после долгого подъема.

Страх в глазах принцессы похож на море, которого она никогда не видела.

Она говорила с ним ночами, выходя из костра, шептала ветром и шорохом листьев, но, как и всё в ней - настоящее лишь подобие призрака. Черты лица чуть грубее, глаза бледно-болотного, а не ярко-зеленого цвета - легкой дымкой, еще не освоенным мастерством обмана.

Рыцарю интересно, каким окажется её голос.

Он достает меч, откидывая в сторону ножны, и делает несколько шагов навстречу пленнице.

Без шагов, рыка и хруста под тяжелыми лапами, рыцарь знает - дракон не заставит ждать себя долго. Он ведь не принцесса. Рыцарь усмехается своим мыслям, и девчонка ловит в мельчайшем движении его лица и смерть, и надежду. Время настало, он дошел до финала истории, и или дракон, или принцесса больше никогда не покинут башню.

У рыцаря не такой большой выбор.

– Я ведьма!
– вскрикивает она его поступи, вжимаясь в стену.

Голос её тоньше и мягче, чем голос призрака - совсем девчонки, и он срывается, выдавая истеричные нотки. Её можно понять, и она пятится, отступая перед его шагами.

– Я самая сильная ведьма этого века!
– кричит она.
– Я должна была вернуть магию!

"Ты дура, а не ведьма" - думает рыцарь, но не говорит ей.

Он знает её оправдания.

Рыцарь подходит к ней близко, и кончик меча касается рыжих волос, убирая их от лица.

Самая обычная девчонка, какую можно найти в любой из деревень к югу и северу от границы.

Усыпанное веснушками лицо с широким носом, серо-рыжие волосы, сбившиеся в паклю, и губы, потрескавшиеся от долгого плена и крика. В ней нет ничего особенного, кроме принца.

Она нелепа в сравнении с драконом, и рыцарь ждет.

Дракон накрывает их вместе с ночью.

Чудо и сама магия - он проникает в башню туманом, из воздуха и дымки становясь драконом. Из быстрого ветра сотканы его крылья - они скребут слишком узкую клетку башни, требуя воли, а не заточения. Жерло вулкана прячется в глубине его пасти, и рыцарь помнит - нутро дракона настолько горячее, что может расплавить сталь. В поступи его дрожь землетрясений, и старые камни трясутся и падают, дождем осыпаясь на землю. Башня может не пережить этой ночи.