– Ну, от того места, где нам предстоит работать, до лагеря не так уж и далеко,- уклончиво ответил Игорь и поставил кружку на пол.- Все, не лезет больше.

– Как чувствуешь себя?

– Пока трудно сказать. Заметных изменений не ощущаю.

– Скоро пройдет.- Старушка поднялась и повернулась к выходу, встретившись взглядом с Красновым, замершим в проеме. Его бледное лицо, подобно полной луне, ночью заглядывавшей в дверь, выглядело каменным и безжизненным.

– А я пойду пока завтрак приготовлю. Картошку будете, али вчерась наелись до отвала?

– Будем, баб Варь,- проговорил лектор и снова повалился на солому.

Краснов молча кивнул и отступил в сторону, пропуская старушку в дверь.

– Я вас позову,- бросила она через плечо и двинулась к дому.

– Ты что привидение увидел?- Савицкая только сейчас обратила внимание на друга, бледного как полотно. В этот же миг скрипнула дверь избы, и парень невольно вздрогнул.

– Нет, все в порядке,- мгновенно отчеканил Дима и прошел внутрь. Сел на табурет.

11

Позавтракав, ребята засобирались в путь.

Состояние Баранова не улучшилось: ватные ноги, тяжелая голова и общая немощь организма свидетельствовали о серьезном отравлении. За последний час его дважды стошнило; рвотные позывы подступали неожиданно, и он едва успевал выбежать из сарая. Волей-неволей было решено остаться в деревне еще на одну ночь.

Игорь отдал студентам компас и тщательно проинструктировал их. Сердце сжималось при мысли, что им предстоит одним пробираться через лес к разлому, но иного выхода не нашлось. Откладывать работу еще на один день - непозволительная роскошь. Штелль потребует результатов и, не получив их, придет в негодование. Но, и рассказать ему правду означает бросить тень на свою репутацию, и оказаться в итоговой ведомости с пометкой напротив своей фамилии.

Самобичевание делу не способствовало, напротив - загоняло еще дальше в дебри страданий и душевных мук. И когда ребята переступили порог сарая, а спустя минуту скрипнула калитка и наступила тишина, Игорь изо всех сил постарался не думать о плохом. Дима - взбалмошный юноша, ответственности в нем ни капли, но он находится под присмотром Савицкой, а, значит, надежно защищен. Да и путь, благо, был недалек. Пройти его днем не составит труда.

Ребята установят сейсмограф, включат записывающее устройство и вернутся назад. Если все пройдет без происшествий, обернутся часа за три.

Игорь попытался заснуть, дабы набраться сил, а заодно и скоротать время. Но сон не шел. Его мутило и закручивало в спираль, вдобавок ко всему, с каждой минутой в сарае становилось жарче, отчего тело покрылось липкой, дурно пахнущей пленкой.

"Пот так не воняет",- сообщил внутренний голос где-то на границе бодрствования, а в следующий миг лектор ощутил, как проваливается в сон.

Спасительный, желанный сон. По прошествии которого пройдет недуг и вернутся былые силы. Сорок три - еще не старость, но выпивать, как раньше, уже не получается.

"А как там Лев Борисович"?- Пронеслась последняя связная мысль и разум окутала пелена забвения.

Но, поспать Игорю так и не довелось. Он еще пребывал в дреме, то проваливаясь в сон, то выныривая из него, (в эти моменты он остро ощущал плачевность своего состояния, словно все чувства обострялись до крайности, указывая на раздражение желудка, на неэффективную работу почек и прочее), как в сарай вошла баба Варя.

– Игорек, ты все мучаешься?- С порога поинтересовалась старуха. Поставила на пол кувшин с водой, затем склонилась над мужчиной и потрогала его лоб.

– Пройдет,- попытался улыбнуться Баранов, но вышло неважно.

– Потравил тебя старый черт своей бормотухой,- понимающе покачала головой баба Варя.

– Сам виноват,- Игорь оправдывал Шулепова, не желая, чтобы из-за него у соседей пошли кривотолки.- Перебрал малость.

– Где уж тут малость?! Вон, бледный весь и испарина на лбу. Я тебе вот что скажу: ты больше с этой алкашней не якшайся. Они всю жизнь пьют и помрут в обнимку с бутылкой, а ты человек светлый, городской, вон, у тебя какие ребятёшки умные. Нам-то что уже? Помирать скоро. Немчура придет и всё - капут!

– Баб Варь, какая немчура?- Не понимал Баранов. Что они, сговорились что ли? Такое чувство, что люди живут в выдуманном мире. Или, того хуже, они все сумасшедшие!

– Какая-какая? Да вот такая! Али ты думаешь, что мы деревенские, так ничего не знаем? Что, куда и когда?

Игорь напрягал разум, пытаясь уразуметь услышанное. Прокручивая каждое слово в голове, связывал нить беседы воедино. Но буквы плясали, неуловимые для заторможенного сознания, а когда удавалось заарканить одну из них, она рассыпалась в прах.