– Эф, все совсем не так ... и я не хочу об этом говорить. Я устал, голоден, и у меня еще куча работы.

– Намек понят, ухожу, иначе ты возьмешь меня за шкирку и выставишь вон ...

Демонесса соскочила со стола, прежде чем Яннс успел шутливо шлепнуть ее, показала язык и грациозно порхнула к двери, но ...

– А Тинн, между прочим, сегодня весь день пялился на твою раздетую невесту, когда она училась плавать. А потом откровенно соблазнял ее, выставляя напоказ свой обнаженный торс. И Илла ... проявила некоторый интерес ...

Тебя это не напрягает?

Яннс глухо зарычал, а Эффа выглянула уже из-за дверей и сказала:

– Я собираюсь пригласить Илламэль во дворец на осенний бал в качестве своей подруги. Так что разберись со своими ... дамами. Вряд ли она поймет и одобрит твое желание забыться в чужих постелях.

– С тех пор, как я сделал предложение Илламэль, у меня никого не было, и ты это прекрасно знаешь, - еще громче прорычал Толли и запустил в сестру какой-то папкой.
– Исчезни, заноза.

Эффа скорчила гримасу, захлопнула дверь и, усмехаясь, помчалась готовить для Илламэль подарок: студенческую форму и прочие необходимые вещи - у невесты ее брата все должно быть самого высшего качества.

***

Вечер теплым душным одеялом накрыл город. По набережной неспешно прогуливались люди и нелюди.

Илла сидела на широком подоконнике и, обхватив колени и положив на них голову, наблюдала, как солнце медленно садится за горизонт. Далеко в океане, тихом и спокойном, белели паруса прогулочных яхт. Чайки и альбатросы летали вдали от берега, и их крики не доносились до пляжа.

Неожиданно отдыхающие стали оборачиваться и смотреть куда-то вверх. Дети показывали пальцами, а взрослые качали головами, как будто в небе было что-то такое, что удивляло и одновременно радовало их.

Поначалу Илла не обращала на них никакого внимания, но крики стали громче и ... Илламэль едва не упала с подоконника: прямо из-за крыши ее дома вылетел огромный дракон. Его шея была обвита в несколько раз яркой гирляндой из цветов. А на спине сидел ... улыбающийся лорд Толли. Он выглядел таким веселым, таким задорным и хулиганистым, что у Илламэль просто открылся рот от изумления. В руках Яннс держал огромный букет.

– О, прекрасная и несравненная леди, я прошел тысячи дорог, сразился с тысячей драконов ... одного вот приспособил для полетов. И я у ваших ног, восхитительная. Будете ли вы столь любезны и позволите пригласить на ужин? Я жду с нетерпением и не приму отказа, ибо это разобьет мое исстрадавшееся по вам сердце.

Лорд Толли протянул ей цветы. Илла не смогла удержать букет в руках и положила его на подоконник.

А Яннс смотрел на нее с ожиданием. На его губах играла лукавая улыбка, а в сияющих глазах играли бесенята. Куда же делся всегда хмурый и суровый темный лорд? На драконе перед Илламэль сидел самый красивый на свете и самый желанный мужчина.

Илламэль выдохнула, отбросив страх перед ним, собственные сомнения, правила приличия и стремительно вскочила на подоконник. В следующее мгновение она уже находилась в объятиях своего жениха. А народ на улице рукоплескал, бросал в воздух шляпки и выкрикивал поздравления. Но лорд Толли в одно мгновение создал иллюзию невидимости и с отчаянным стоном впился в губы Илламэль.

А она, оглушенная и растерянная, так и сомлела в его руках. Когда он оторвался от ее губ, они были уже далеко от города. Обрывистый берег темной полосой темнел на горизонте, и солнце плыло им навстречу огромным багровым шаром.

Илламэль опустила голову на грудь Яннса и закрыла от блаженства глаза. Он обнимал ее, крепко прижимая к себе, и его губы все время касались ее виска, щек, носа. Он молчал, молчала и она. Как будто им совершенно не о чем было говорить.

" Если это и есть счастье, - думала Илламэль, - то за него стоит бороться".

Яннс Толли был из тех мужчин, что искренне полагают: для женщины в близких отношениях самым главным должно быть полное доверие и абсолютное подчинение. Он, Мрак возьми, должен знать о своей женщине все: мысли, чувства, желания и пристрастия. Вплоть до того, что она любит есть на завтрак и ужин. Ни о каком свободомыслии не могло быть и речи. Он не был тираном, вовсе нет, взамен он дает защиту, нежность, заботу. Такие, за которые иная жизнь отдаст.

Но в случае с Ливит, а теперь, он чувствовал, и с Ивитт терпел полный крах. И все же он должен был попробовать еще раз. Угроза Тиннара Шанга - не простые слова. А Толли не мог даже представить себе, чтобы его женщина, пусть и сильно изменившаяся, принадлежала другому.

Он еще поспорит с судьбой и ... с собой тоже. Он привыкнет и если не полюбит, то хотя бы насладится ее запахом и воспоминаниями. Отдать Илламэль другому, значит, признать поражение, а этого Толли допустить никак не мог.

Когда Эф сказала, что Шанг решил исполнить свою угрозу и пытается забрать у него Илламэль, уже почти принадлежавшую ему, он едва не разнес ползамка. И сегодня решился попробовать еще раз.

Ливит была слишком искушенной. Ивитт - невинна и податливо наивна, она слишком молода. Это его шанс. Если он сдержится, будет очень осторожен, нетороплив, то приучит ее подчиняться своим правилам.