попыталась напомнить себе, что это и к лучшему: так я точно не причиню вреда этим

троим, любовь к которым осознала слишком поздно.

Я прижала колени к подбородку, чтобы согреться. Мою уверенность разрушало то, что в

городе, где живёт император, на десять тысяч людей больше, чем в этой деревушке

недалеко от моря. На десять тысяч людей, которым я могу причинить вред, больше.

Единственное, что я могу сделать – оставаться к ним безразличной. Потому, что те, кого я

люблю больше всего на свете, о ком больше всего забочусь, зачастую и разрушают меня.

В конце концов, тишину нарушила я. Кажется, Антон дал себе обещание, что всю поездку

будет хранить обет молчания. И. всё же, три дня – это слишком много, чтобы находиться

только наедине со своими мыслями. Особенно учитывая то, что, как Прорицательница,

она чувствовала, что Антон тоже хочет говорить. Во всяком случае, мне хотелось верить в

это больше, чем в то, что я сама желаю этого, даже если придётся говорить с принцем.

Только бы не беспокоиться о своей судьбе, о той вине, которую я взвалила сама на себя

из-за убийства людей, которых я оставила позади. Беседа с Антоном была лучшей идеей, чтобы забыть о тьме в моей голове.

– Это обычное дело для принцев, управлять своими санями?

В попытках сформулировать свой вопрос я провела около часа, стараясь подобрать слова, которые будут самыми подходящими. Он заметит моё обращение? Будет дерзить? Или

подумает, что я смеюсь над ними потому, что всю прошлую ночь он скакал? Это был

первый день нашего путешествия, ещё даже не наступил рассвет. Мы всего лишь в лесах

за пределами Ормины, а я уже хочу говорить. Я думала, что моя воля – железо, но на

самом деле она оказалась оловом.

Лунный свет пробивался сквозь ели, и благодаря ему я заметила острый взгляд Антона. Я

напугала его этим вопросом или просто раздражала?

– Для меня – да, - он использовал те же слова, которыми я отвечала ему там, перед

монастырём.

– Когда мой караван шел мимо Дуброва, - сказала я. – Мы должны были стоять на дороге

четверть часа, пока барон шел мимо, в окружении двадцати охранников и слуг. Двадцати.

И это был барон, не принц, не единственный наследник Империи. И, всё же, вы приехали

один.

Это было известно всем. На данный момент император не хотел жениться или заводить

идей. Он был всего-то на год старше, чем его брат. Они близки, но всё равно считали друг

друга соперниками. Или просто я верила слухам.

Антон смотрел вперёд, пытаясь сесть удобнее и чуть дальше от меня. Расстояние было

небольшим, но я чувствовала, что повеяло холодом. Он мог бы дать мне то тепло, которое

так мне нужно, чтобы мои зубы не стучали даже несмотря на то, что я закрыла рот. Если

бы полушубок материализовался прямо передо мной, я бы даже пожертвовала своими

убеждениями.

– Караван? – спросил он, избегая точного ответа. – Ты что, из Ромска? По внешнему виду

и не скажешь.

Мои пальцы коснулись кончика тёмно-русой косы. Рузанинские Ромска всегда отличались

оливковой кожей, тёмными волосами и карими глазами.

– А я и не сказала, что я родилась среди них. Просто была с ними достаточно долго.

– Потому что ты – Прорицательница?

– Да

– Потому что ты скрывалась от Империи?

– Да.

– Потому что твои родители думали, что лучше сдать тебя кочевым племенам, чем лишить

свободы?

– Да, - я поёжилась, но не от холода, а от того, как точно он всё сказал.

– Если бы обрести свободу в Рузанине было так просто, - он быстро вдохнул немного

воздуха и громко засмеялся. Его дыхание стало паром.

– Вы думаете, что всё, через что я прошла, было лёгким испытанием? – его хамство меня

поражало. Я ошарашенно уставилась на него и смогла бы сказать хоть что-то, пока ухаб

на дороге дал мне неплохую встряску.

– Я не сказал, что это было просто. Нет ничего общего между простым заданием и тем, что

ты не могла стать свободной, как бы не старалась.

– Вы ничего не знаете обо мне! – огрызнулась я. Он не унижал меня – он просто подумал, что я простушка. Ещё одна простолюдинка, которая только о том и думает, чтобы быть