Увы, войско уже выдвигалось — и досыпать можно было только в седле. Бильбо сбегал к ручейку, умылся и с удивлением обнаружил, что успел проголодаться. Организм хотел жить и упорно требовал свое, невзирая на обстоятельства.

Торин ходил среди своих воинов, поторапливая их, — большой и темный, как мрачный ворон. Волосы его были распущены, и хоббит вдруг подумал, что узбад гномов и правда похож на большую черную птицу, что каркает на дереве, предвещая несчастье. Эта мысль была даже отчасти забавной, и Бильбо почувствовал, что ему уже не так страшно.

В этот день они проехали немного большее расстояние. Поскольку с войском двигалось несколько телег, везущих провизию и женщин-рабынь, приходилось немного придерживать пони. Это устраивало полурослика, которому и без того было тяжело сидеть в седле.

Кожу он стер в кровь еще в первый день и теперь старался устроиться на подвижной спине лошади так, чтобы не соприкасаться с ней горящими бедрами. Получалось так себе.

— Может, сесть боком? — отчаявшись, вздохнул он.

— Не советую, мой езбад, ты можешь сползти под брюхо лошади. Эта пони неплохо вышколена, но она может случайно наступить на тебя, а это довольно больно, — Бофур говорил вроде бы серьезно, но в глазах его искрился смех. — Потерпи. Пройдет пара недель — и ты окрепнешь. Впервые быть в походе всегда тяжко, потом будет попроще. Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь, пока мы едем? Узбад велел научить тебя нашему языку, но я не знаю, можешь ли ты запоминать что-то на ходу.

— Если это поможет отвлечься, я готов хоть поэмы наизусть учить, — простонал хоббит. — У меня все чешется, и ноги огнем горят! Как сказать на кхуздуле, что я ненавижу вашего узбада?

— Kereh menu, — машинально перевел Бофур. — Только не советую тебе этого говорить. Торин, может, не слишком-то ласков с тобой, но он со всеми такой. Разве что с сестрой более мягок и с племянниками — ну так они его родня, единственные, кто остался.

— Kereh menu, — со вкусом повторил Бильбо, даже ненадолго забыв про боль в ногах. — Мне нравится. Я запомню это слово. А если, наоборот, люблю? Как сказать?

— Если просто симпатичен, то можешь сказать «meres menu» — так говорят родичи и близкие друзья, а если жить не можешь — то «lananabukhs menu», — мориец оглянулся на ехавших за ними солдат и чему-то усмехнулся. — Только последняя форма слова уже почти устарела. Мы нечасто признаемся в любви, Бильбо, только если связь столь крепка, что ее не разорвать.

— А ты признавался? — хоббит вдруг заинтересовался и перестал ерзать, весь обратившись в слух. За шумом посторонних разговоров на чужом языке и топаньем копыт пони было трудно разобрать вестрон.

Бофур помолчал, а потом медленно кивнул.

— Да. Один раз. Когда-то давно я был женат, маленький езбад, но мою жену убили, так что теперь я вроде как не у дел. Спасибо узбаду, что взял меня в свою свиту переводчиком.

— Я не знал, — виновато вздохнул Бильбо. — Прости, пожалуйста. Мне очень жаль.

Разговор увял сам собой. Хоббит загрустил и стал оглядываться по сторонам, запоминая эти края, что были еще близко к его родным местам. Эребор был для него далеким и не очень-то желанным местом, куда его везли против воли. Он уже не в первый раз думал о том, как мало ценил свою норку, пока та принадлежала ему. Теперь-то туда наверняка въедет довольная таким раскладом Лобелия…

А вокруг тем временем раскинулись мрачноватые, но очень живописные места. Густой лес, выросший на границах Дикого края и Тролльего нагорья, славился обилием дичи и широкими кронами деревьев, что закрывали даже солнце в пасмурный день. В одиночку Бильбо ни за что не сунулся бы сюда, да и со всеми этими гномами он не чувствовал себя надежно. Все-таки они были пока чужим ему народом, какой им резон защищать постороннего от возможной опасности?

Впрочем, лесные звери, кажется, не очень-то горели желанием связываться с целым войском закованных в тяжелые кольчуги подгорных воителей. Один мягкий и сочный хоббит явно не стоил таких жертв. Именно поэтому охотниками тут были гномы — а не наоборот.

Торин с несколькими другими кхуздами ненадолго покинул отряд, отправившись в чащу. Вернулись они довольными, с богатой добычей: стрелять из луков гномы умели, может, не так хорошо, как эльфы, но тоже весьма метко.

Торин и Двалин приволокли самую ценную добычу — здоровенного, толстого кабана, отъевшегося на желудях. Еще трое гномов загнали оленя, а принцы настреляли в четыре руки всякой мелочи вроде птиц, белок и одного зайца.

Когда над лесом совсем стемнело, остановились на ночлег. Бильбо оставил свою лошадку на попечение рабынь. Он еще не знал, как обращаться со своим новым имуществом. Проклятье, да у него в жизни не было рабов — и приказывать им что-то было совестно, сказать по правде.

Хоббит отошел к кустам и осмотрелся, укрывшись за разлапистыми ветками. Гномы рубили низко растущие ветви и деревца потоньше, складывали костры, хохотали, что-то обсуждали… Бильбо вдруг охватил неожиданный для теплого летнего вечера озноб. Что-то не так!