Самым же неприятным было ощущение оскорбления. Торин смотрел на него как на вещь, которая изредка приносит удовольствие, но в основном — еще бесполезнее поклажи. Это выводило из себя сильнее, чем любая физическая боль.

«Из-за этого варвара я больше не могу считать себя мужчиной, — с грустью думал он. — Конечно, я не такой здоровенный, как какой-нибудь орк, значит, можно пользоваться, когда между ног зачешется! Ну ничего, я ему еще покажу!»

Когда Бильбо жил в Бэг-Энде, он как-то не задумывался об отношениях: ни с противоположным полом, ни, Эру обереги, с собственным. И у него сложилось впечатление, что не сильно-то много он и потерял от этого.

Вздыхая, хоббит поднялся. Все равно поспать у него не получится — значит, надо навести порядок. Он же со стыда сгорит, если утром рабы найдут в его вещах испачканные одеяла!

Однако сперва надо было позаботиться о себе. Старик Оин, мудрый совершенно по-житейски, оставил ему склянку с той мазью, что так чудесно заживляла ссадины, укусы и трещины, которыми награждал его дражайший женишок. Ею стоило воспользоваться.

— Один ты меня радуешь, дружок! — проворчал полурослик, морщась и вытирая кровь с бедер. Он глянул на спокойно лежащее в открытой шкатулке яйцо, которое по-прежнему не подавало никаких признаков жизни — да и с чего бы?

Против воли хоббит подумал о том, сколько же огромных и чудесных стран таится там, за пределами Шира. И вскоре он волей-неволей вынужден будет увидеть их своими глазами!

Жизнь среди гномов могла бы со временем стать вполне сносной, если бы не этот его… суженый, тьфу ты! Нет, узбада надо прикончить, а после этого его уже никто не изнасилует, он сбежит лесами…

Вытащив из ножен подаренный Двалином клинок, Бильбо принялся решительно упражняться в борьбе с воображаемым противником. Двигаться быстро было больно, но ведь на его стороне будет внезапность, а это дорогого стоит!

Торин вздохнул, переворачиваясь на живот, и потянулся за трубкой. Сегодня он спал на вольном ночном воздухе, оставив палатки коротать время пустыми. Когда еще представится возможность полежать вот так, ничего не опасаясь и не хватаясь поминутно за меч?

Двалин нашел его спустя некоторое время, усевшись рядом и усмехаясь.

— Ну что, наскучил тебе твой новый раб? Или ты ему хочешь права воина дать? Так он даже в седле не держится и меч ни разу в руки не брал, хлюпик. Среди рабов ему и место, чтоб не убили ненароком. Что молчишь?

— Тебя слушаю, сын Фундина, — нараспев промурлыкал вождь. — Внимаю твоим речам, чтобы узнать, о чем ты думаешь. Я хочу, чтобы по старому обычаю дорога до Эребора стала дорогой мира. Мы не станем завоевывать новые города и возьмемся за оружие, только если нам будет грозить опасность. Это будет подарок узбада своему избраннику.

— Заботишься? — фыркнул татуированный гном. — Зря. Я видел, что мальчишка трусит, он при виде тебя только что штаны не мочит. А еще Бофур говорил, что этот поросенок нас всех ненавидит. Как будто его тут бьют и не кормят, как у орков каких! Какого балрога ему еще надо, а?

Узбад не ответил. Он смотрел вдаль, на темную линию леса и гаснущие над ним звезды. Потом выпустил из трубки несколько колечек ароматного дыма, тут же окрасившихся в разные цвета, как по волшебству.

— Трусливые кролики, все до единого, — он кивнул на оставшийся позади Хоббитон, — но табак у них хорош. А еще вроде бы в этих местах есть серебряные жилы. Надо послать весточку нашим, чтобы порылись. Инструменты они с собой везли, а чего не хватит — на месте выкуют.

— Все надеешься митрил откопать? — неодобрительно покачал головой старый воин. — Нет, Торин, Морию не вернуть. Сначала там балрог этот вылез, чтоб его Моргот трахнул трижды без смазки, а потом орки эти… Откуда эти уроды только берутся?! А теперь все залы наверняка обвалились, хрена лысого мы там найдем.

— Я и не предлагал делать крюк, — узбад встал, выбивая пепел из трубки на землю. — Светает. Пора поднимать ребят, чтобы к вечеру добраться до Бри. Хотя нет, сегодня еще не успеем, с нами рабы и кое-кто из женщин, да и пони загонять не годится.

Он пошел к своему шатру. Двалин, глядя вслед узбаду, окликнул с любопытством:

— Торин! Ты так и не ответил, как тебе мальчишка? Дис интересовалась, да и мне охота узнать.

— Честно? — король остановился и пожал плечами. — Скучновато. Не люблю я девственников, они меня либо боятся, либо угодничают. Впрочем, назад я его не отошлю: может, потом будет время его поучить чему-нибудь…

Бильбо так и заснул с кинжалом в обнимку — и, должно быть, только чудом умудрился ничего себе не отрезать, пока ворочался в шкурах. Бофур, который утром пришел, чтобы разбудить его, только головой покачал.

— Ты подвергаешь свою жизнь опасности, езбад, — укоризненно отметил он. — Торин будет недоволен, если узнает об этом.

— Как будто ему есть дело до меня и моей жизни! — хоббит убрал кинжал обратно в ножны и потер лицо, пытаясь проснуться. Он задремал лишь с рассветом, так что проспал только пару часов и теперь желал вернуться к прерванному отдыху.