Наверное, он потерял подвижность недавно. Его тело не выглядело как тело человека, который давно не пользовался своими конечностями. У Харта были крепкие руки и плечи, подтянутый живот и сильные на вид ноги.

Эггзи должен был заметить раньше. У инвалида было тело тренированного военного. Оружие, которым никто не пользовался.

— Почему-то у меня ощущение, что вы сказали лишнего, — пробормотал он, осторожно поднимая взгляд на лицо Харта. Тот улыбнулся краем губ:

— Почему, как вы думаете, контракт требует, чтобы вы жили здесь?

— Ха-ха, — Эггзи скрестил руки на груди. Харт поднял брови и невинно похлопал глазами:

— На выходе Рокси выдаст вам мешок для тела. На нем вы напишете свое имя, фамилию и информацию о ближайшем родственнике. И если вы хоть когда-то…

— Я понял, — Эггзи хохотнул уже по-настоящему, изображая затянутую петлю вокруг своей шеи. Мистер Харт был из тех людей, которые могли ему понравиться, если их хорошее настроение совпадало с хорошим днем Эггзи.

Учитывая последний год, Эггзи никто в принципе не мог понравиться.

— Я не буду вытирать вам задницу, — заявил он, упрямо поджимая губы. Харт вежливо покивал:

— Надеюсь на то, что однажды вам просто надоест моя грязная задница, и…

— Бросьте, вы найдете кого получше для этого. И чулки… что за сраный пункт с чулками?

— Если в сосудах от застоя крови в силу моей неподвижности образуется сгусток, он может попасть по кровотоку в сердце, и я умру. Поэтому я ношу одежду, стимулирующую кровообращение, — оттарабанил Харт как по написанному, внимательно наблюдая за лицом Эггзи. Эггзи закатил глаза:

— Найдите надевателя чулок.

— Я вычту его жалование из вашего?

— Шиш вам. У меня же должна быть прибавка за ваш…

— Что?

— Чувство юмора, — дернул плечом Эггзи. — Или ищите полный боекомплект в службе нянь и сиделок.

— Вы умеете вести переговоры, — с неудовольствием заметил Харт. Эггзи ослепительно улыбнулся:

— Ставьте галочку. Я еще нехуево пою.

— Охотно верю. Пожалуйста, не пойте, Эггзи.

— Колыбельные? Нет? Ну как хотите…

— Ты сошел с ума, — заявил Мерлин с порога. — И Ланселот тоже. Не ожидал от нее подобного…

— Потом поноешь, — отрезал Гарри. — Ты выяснил то, что я просил?

— И прислал данные на твой компьютер, — кивнул Мерлин, сбрасывая пиджак и вешая его на спинку стула. — Это в твоем кабинете. Том, где газеты по стенам. Такой еще все время запертый.

Они церемонно помолчали. Наконец, Гарри тяжело уронил:

— Очень смешно, Мерлин.

— Я уже сказал тебе, твой компьютер слушается твоих голосовых команд. Все, что нужно, это войти в комнату и скомандовать.

— Вот именно. Войти. Мерлин, прошу, хотя бы не сегодня.

— Это еще почему? — Мерлин присел на спинку дивана и скрестил руки на груди. — Ты позволяешь себе все, что хочешь, почему бы мне наконец не получить то, что хочу я?

— Тебе нужен координатор, который не может нажимать на кнопки. Чтобы ты мог отойти на другую должность.

— Да, я хочу узурпировать трон и перестать с тобой нянчиться. И спустя год я решил, что ты достаточно самостоятельный человек, чтобы хотя бы выбрать себе нормальную сиделку. Я погорячился.

— Мерлин, — тихо пробормотал Гарри. — Ты сам читал данные, которые ты собрал?

— Гарри, — Мерлин тяжело сполз на диван, перекидывая ноги через спинку. Он сам не знал, почему совершает столько лишних движений, может, потому что рад был покинуть свой пост у координаторского стола, а может, беспомощность Гарри заставляла беспокоиться за себя, хотеть стряхнуть это передающееся оцепенение.

— Это сын Ли, Мерлин. Ты отлично знаешь, что я хочу ему помочь.

— И поэтому он помогает тебе, — Мерлин прикрыл глаза. — Гарри, ты уверен, что хотел бы для него именно этого? Устрой его на нормальную работу, пусть он пойдет в университет, мы можем сделать его хоть магистром в Оксфорде!

— Он проходил военную службу и занимался спортивной гимнастикой. И сидел в тюрьме за угон… Я не думаю, Мерлин, что ему нужна поддержка сверху. Пусть он добьется чего-то сам. Если бы он искал легких путей, он бы набрал тот номер с медали.

— Может быть, он его однажды наберет.

— Может, однажды меня уже не будет на свете, Мерлин, — Гарри странно дернул головой, как будто хотел шевельнуться всем телом, рвался, и не мог. — Меня уже почти нет. От меня осталась одна голова с бесполезным придатком. Я хочу сделать для него что-нибудь сейчас. Или заставить его сделать что-то для себя самого.