Поэтому, я чувствовал себя неуютно. Но не мог же я в этом признаться Алие и сказать, мол, хватит, пора закругляться. И будто прочитав мои мысли, Алия спросила:

– Жена тебя не потеряет?

– Я ее предупредил о сегодняшней вечеринке. А тебе уже пора?

– Вообще-то пора, но мне уходить не хочется. Честно.

– А твой муж не станет рвать и метать?

Алия посмотрела на часы и сказала:

– Да. Мне пора.

– Может побудем еще?
– хорохорясь сказал я.

– Я и так не знаю, как ему объяснить, почему я припозднилась.

– Он ревнивый что-ли?

– Еще как! И кулаки у него тяжелые.

– Он тебя бьет?!

– Он с меня пылинки сдувает. А вот тебе, если он нас увидит, может не поздоровится.

– Это мы еще посмотрим!
– с вызовом сказал я.

– Не на-до!
– с расстановкой сказала Алия.

– А вот я, не ревнивый!

– Все мужчины ревнивые.

– Я не все.

– Может еще расскажешь жене почему Ты опоздал?

– Легко!
– я решил геройствовать до конца.

– И достанется тебе на орехи!

– За такой пустяк?

Алия удивленно приподняла брови:

– Поясни.

– Что тут непонятного? Ну проводил медсестру, ну задержался. Безделица!

– Вот как.

– А как надо?
– теперь удивление изобразил я.

Алия промолчала.

– Что не так?
– не унимаясь, сказал я.

– Да нет. Все так. Проводил, потому что горел желанием проводить. А задержался, чтобы покуражиться. Знать бы еще, кто я для тебя. Медсестра или все же человек с именем.

– Да ну вас. В чепуховых вопросах всегда видите сложность.

Алия повернулась ко мне спиной и начала собирать сумку. Я закурил. Не оборачиваясь Алия сказала:

– Дальше меня провожать не надо.

– Как это?

– Я живу тут.
– Алия указала рукой на торец соседнего дома.

Я поперхнулся дымом и закашлялся. Я не сдрейфил. Просто, пустые речи я не люблю. Диалог с ревнивым мужем по большому счету никчемен, а то и вовсе, обречен на провал. Да и о чем возможен разговор в подобных случаях? Объяснения, вроде, да мы всего лишь вместе работаем и наша прогулка под звездами так же невинна как непорочное зачатие Девы Марии вряд-ли найдут понимание. Вообще-то, объяснить можно что угодно. В основу объяснений может входить как правда, так и ложь. А итог объяснений всецело охватывает вера. Верить в услышанное или нет, тот еще вопрос. Ответом служит решение. Каким оно будет, это уже другой вопрос. Жизнь сплошь состоит из вопросов. С ответами гораздо сложней. Вернее, ответов пруд-пруди. Нужно распознать истинный. Только где она, истина? Вот он, главный вопрос. Поговаривают, будто она где-то рядом. Те кто поговаривают, то же хороши. Могли бы указать местоположение. Только я не уверен, интересно ли мне было жить познай я во всем истину. На этот вопрос, я знаю ответ. Впрочем, я знаю, где и она, истина. По крайней мере сейчас. In vino veritas. Истина в вине. И довольно об этом.

7

Невзирая на протесты, я проводил Алию до дома и мы вошли в подъезд. На прощание я задержал ее руку, потом притянул Алию к себе и поцеловал. Она как-то обмякла и ответила мне, затем вырвалась и стремительно взбежала по ступенькам. Я ухмыльнулся, вышел из темного подъезда и через дворы пошел в сторону проспекта. По дороге я выкурил две сигареты подряд. Моей целью был один, расположенный неподалеку кабак, возле которого, я знал, всегда можно было сесть в ожидающее такси. Так оно и вышло. Я подошел к машине, открыл переднюю пассажирскую дверь и назвал адрес. Водитель сказал цену. Я согласился. Водитель кивнул головой и повернул ключ торчащий в замке зажигания. Я уселся на сиденье, захлопнул дверь и наслаждением откинулся на спинку. Потом расправил плечи, осмотрелся, и, улыбаясь посмотрел на водителя. Он мне показался забавным. Худощавый, сутулый, с вытянутым лицом и в очках с довольно-таки толстыми стеклами. Я поздравил его с наступающим праздником. Водитель кивнул головой и плавно выехал на дорогу. При этом он чуть-ли не вплотную приблизил лицо к лобовому стеклу. Мне это тоже показалось забавным. Но когда он продолжил вести машину нисколько не меняя своего положения, я немного встревожился.

– А мы нормально доедем?
– сказал я первое что взбрело мне в голову.

Водитель, не поворачиваясь ко мне, выпятил нижнюю губу и уголки его рта опустились. При этом он не произнес ни слова. Чтобы хоть как-то его приободрить, я сказал:

– У меня тоже куриная слепота. Ничего толком вечером разглядеть не могу. Не знаете, это лечится?

Водитель напрягся и крепче сжал руль. Как мне показалось, еще он стиснул зубы. Показалось мне это потому, что на его лице заходили желваки. Я залез в карман куртки и вытащил морковь, которую позаимствовал у снеговика и зачем-то прихватил с собой.

– Витамины! Между прочим помогает. Это вам.
– сказал я и положил морковь на приборную панель.

Водитель закашлялся. Я хотел было стукнуть его по спине, но внезапно закашлялся сам. Потом я устроился поудобней и начал говорить. Я рассказал водителю о пирушке, о славной посиделке с Алией, о том, что сейчас я возвращаюсь домой и не смотря на то, что по моим подсчетам сегодня я выпил довольно много, чувствую себя как говорится, ни в одном глазу. Еще я рассказал о своем сновидении, а потом задал вопрос с целью получить разъяснение и узреть в нем истину.

Слушая меня, водитель сосредоточенно смотрел перед собой, молчал, пару раз с шумом втянул носом воздух и с таким же шумом выдохнул. Я сказал, что сейчас горячая пора и наверно чаще обычного ему приходится иметь дело с подгулявшими пассажирами и поинтересовался что он думает по этому поводу. В ответ водитель прибавил газ и вскоре, к моему удивлению, довольно-таки лихо подрулил к воротам, за которыми находился мой дом.

Я пребывал в веселом расположении духа. Что там говорила Алия? Покуражиться? Кураж, кураж... Бравада, взбалмошенность, лихачество. Точно. Так оно и есть. Ни о каком опьянении не могло быть и речи. Я не мычал, четко выговаривал каждое слово, ясно видел все, что представало перед моими глазами и готов был бросить вызов всему миру, сомневающемуся в твердости моей походки.