Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la po?sie de langue fran?aise
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Звездная грамота/'Epitre 'etoil'ee

Я дам тебе звездную грамоту, Дорогою сделаю радугу, Над пропастью дней многогромною Твой терем высоко взнесу. И зори, со звездами дружные, И зори рассветов жемчужные, Протянут свою полосу. Ты будешь во сне многосладостном, Душистом как нежные ландыши, Сквозистом как лес многолиственный, Росистом как ласковый луг. Ты будешь в слияньи и в пении, Мы будем в бессмертном мгновении, С лицом, обращенным на Юг.
Je te donnerai une 'ep^itre 'etoil'ee. De l'arc-en-ciel je ferai une route, Au-dessus de l'ab^ime plein de tonnerres J''erigerai haut, ta demeure. Et les couchants amis des 'etoiles, Et les aurores emperl'ees 'Etendront leurs striures longues… Tu seras en un sommeil а mainte douceur, Aromatique comme les tendres muguets, Transparent comme une for^et feuill'ee, Ros'eeux comme un pr'e am`ene… Tu seras en le point d'unit'e et dans le chant, Nous serons dans l'instant immortel, — Nos visages tourn'es vers le Sud.

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Четыре свечи/Quatre cierges

Мне снились четыре свечи в канделябрах старинных, Чтоб вылить их, пчелы златые жужжали весной, И летом летали, касаясь расцветов долинных, И в улей запрятали, с медом, свой воск расписной. Высокие свечи различными были по цвету, Лазурный, и алый, и желтый, и белый был цвет, Свеча голубая светила и Маю и Лету, А Солнцу высокому рдяный светился расцвет. Пока же я спал, пауки заплели паутинки, И желтая, тихо дымясь, засветилась свеча, По небу безгласные тучки скользили как льдинки, И ласка луча для лица не была горяча. Когда же и эта потухла, в снежащемся воске Возникло четвертое пламя, последний огонь, И мнилось мне, где-то скрепляли сосновые доски, И белый, весь белый, явился предсказанный конь.
J'ai r^ev'e de quatre cierges en d'antiques cand'elabres. Pour les couler, les abeilles dor'ees bourdonn`erent au printemps, Elles volaient en 'et'e, attouchant tout l''epanouissement des vall'ees, Et c'elaient dans la ruche, avec le miel, la cire d'ecor'ee. Les hauts cierges 'etaient de diverses couleurs: L'azur, le vermeil, et le jaune et le blanc, telles 'etaient leurs couleurs. Le cierge bleu 'eclairait le Mai avec l''Et'e, Et pour le haut Soleil luisait la pourpre ardeur!… Or, durant que je dormais, des araign'ees tiss`erent leurs toiles, Et dans ses fum'ees lentes s'alluma le cierge jaune. Des nuages muets glissaient aux cieux, comme des glacons, Et des rayons la caresse n''etait pas chaude au visage. Et quand, encore, se fut 'eteint celui-ci, sur la cire blanc-neigeuse Naquit la quatri`eme flamme, le feu dernier. Et il me vint que, quelque part, l'on ajustait des planches de sapin, — Et blanc, tout blanc! apparut le Coursier annonc'e…

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Бег минут/La course des minutes

Ты видал, у Моря серого, как метелятся пески? Ты бродил, тоской истерзанный, в темном лесе, вдоль реки? Ты внимал, овеян вьюгами, ветра призрачный рассказ? Ты считал шуршанья шорохов, бег минут в полночный час? Ты слыхал, как вихри носятся, завывая сквозь трубу? Ты узнал, как сердце просится прочь бежать, сломив судьбу? Ты узнал души рыдание без слезы сомкнутых глаз? Ты узнал ли все страдание ведать мысль в последний раз?
Vis-tu, pres d'une Mer grise, tourbillonner les sables? As-tu r^od'e, par l'angoisse meurtri, sous une for^et sourde, le long d'une rivi`ere? Et 'ecout'e, environn'e du souffle des tourmentes, le po`eme fantomal du vent?… As-tu compt'e les bruits des bruissements, la course des minutes `a l'heure de minuit? Entendis-tu les vents en transport hurler `a travers la chemin'ee? As-tu appris comme le coeur demande `a s'enfuir, en 'ebranlant la destin'ee? As-tu appris le sanglot de l'^ame, les yeux clos, sans une larme? As-tu appris toute la torture de conna^itre la pens'ee, pour une derni`ere fois!

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Из книги «Белый зодчий»

(1914)

Звездная/Soeur des 'etoiles

Она была бледна, как звездные снега, Она была нежна, как осень золотая, На шее у нее мерцали жемчуга, В ней греза дней жила, как лед, что спит не тая. И то она была колдунья молодая, И то была волной, что точит берега, Всегда с собой одна, для каждого другая, Забудет каждый с ней и друга и врага. Улыбка у нее, скользя неуловимо, Зарею нежила румяные уста, — Глядишь, и с ней ли ты? Глядишь, она не та? Живут созданья так из облачного дыма, Так в ветре млеет зыбь весеннего листа, Так Млечный Путь для нас горит неисследимо.
Elle 'etait p^ale, ainsi que les neiges stellaires. Elle 'etait douce, ainsi que l'automne dor'ee. A son cou vivait le scintil de perles, — Le r^eve des jours demeurait en elle, comme la glace qui dort sans fondre. Et elle 'etait, tant^ot une jeune Sorci`ere, Et elle 'etait, tant^ot la vague qui ronge la rive, — Toujours seule avec elle-m^eme, — pour chacun diff'erente, Et chacun aupr`es d'elle oublie et l'ami et l'ennemi. Son sourire qui imperceptiblement glisse, Fait sur ses l`evres refl'eter des tendreurs d'aurore… L'on regarde: Est-tu avec elle? On regarde: elle n'est plus la m^eme. Il est ainsi des ^etres form'es de l'impond'erable des nues… Ainsi, sous le vent se p^ame le tr'emul de la feuille au printemps, Ainsi br^ule la Voie Lact'ee que ne scrutera notre esprit.