Константин Бальмонт и поэзия французского языка/Konstantin Balmont et la po?sie de langue fran?aise
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Из книги «Литургия красоты»

(М., «Гриф», 1905)

Фата моргана/Extrait de la «Fata morgana»

5. Желтый/Le jaune

Спрошу ли ум, в чем желтый цвет, Душа сейчас поет ответ, Я вижу круг, сиянье, сферу, Не золото, не блеск его, Не эту тяжкую химеру, Что ныне стала — вещество Для униженья моего, О, нет, иное торжество: — Подсолнечник, цветок из Перу, Где знали, как лазурь очей Нежна от солнечных лучей.
Si je demande `a la raison: qu'est-elle, la couleur jaune? Le coeur aussit^ot, chante la r'eponse: Je vois un cercle, un nimbe, une sph`ere, — Pas l'or, pas son 'eclat! Non pas cette p'enible chim`ere Qui devint mati`ere De mon humiliation. Non! une autre gloire: Le Tournesol, fleur du P'erou O`u l'on savait combien l'azur des yeux Est tendre, sous les rayons du soleil.

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

15. Нежно-лиловый/Mauve-p^ale

Колокольчик на опушке леса, С звонами, что внятны слуху фей, Бархатисто-пышная завеса Возле лиловатых орхидей. В лепете романса — цвет сирени, Сад мечты, и в нем упавший лист, В красочном контрасте — свет и тени, На руке лилейной — аметист.
Une campanule `a la lisi`ere du bois, `A sonneries perceptibles pour les f'ees, — La splendeur velout'ee d'un rideau Aupr`es de mauves orchid'ees. En le dire d'une romance la couleur des lilas, — Jardin de r^eve! et, l`a, une feuille tomb'ee, — Dans le contraste des couleurs, ombre et lumi`ere, — Sur une tendre main, une am'ethyste…

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

20. Белый/Le blanc

Нарцисс, восторг самовлюбленности, До боли сладостные сны, Любовь — до смерти, до бездонности, Всевластность чистой Белизны. Нарцисс, забвенье жизни, жалости, Желанье, страстность — до того, Что в белом — в белом! — вспышка алости, Забвенье лика своего. Нарцисс, туман самовнушения, Любовь к любви, вопрос-ответ, Загадка Жизни, отражение, Венчальный саван, белый цвет.
Narcisse, l'extase de l'amour vers soi, Songes qui sont doux, jusqu'`a la douleur! Amour — `a mourir, et au gouffre: La toute-puissance de la pure Blancheur. Narcisse, oubli de vie et de piti'e! D'esir, passion `a tant d'ardeur Qu'en le blanc — en le blanc — naisse un 'eclatement de pourpre! Oubli des sensations d'^etre! Narcisse, vertige de suggestion, Amour en l'amour! question et r'eponse, Enigme de Vie, reflet, Linceul nuptial: la couleur blanche.

Traduit par Alexandra de Holstein et Ren'e Ghil

Вода/L'eau

1

Вода, стихия сладострастия, Вода, зеркальность наших дум, Бездонность снов, безбрежность счастия, Часов бегущих легкий шум. То недвижимо-безглагольная, То с неудержною волной, Но вечно легкая и вольная, И вечно дружная с Луной. И с Солнцем творческим слиянная, То — гул, то — плеск, то — блески струй. Стихия страстная и странная, Твой голос — влажный поцелуй.
Eau, 'el'ement de volupt'e, Eau, transparence de nos pens'ees, — La profondeur des songes, l'illimit'e du honheur, Le bruit l'eger des heures qui courent! Parfois, immobile et silente, Parfois en vague inp'etueuse, Mais l'eg`ere et libre toujours, — Amie 'eternelle de la Lune… Et, en union avec le Soleil cr'eateur, Tant^ot un bourdonnement, tant^ot le clapotis, Tant^ot — 'eclat miroitant des courants: El'ement passionn'e et 'etrange, Ta voix est un baiser humide.

3

Безмолвно она под землею таится, Ей Солнце и Небо, там в сумраке, снится, И нежная к Солнцу сумеет прорыться, Пещеры сплотит в города. Застынет, и дремлет, над горной вершиной, И дрогнет, услышавши возглас звериный, От крика проснется, сорвется лавиной, И вихрем несется Беда. Беззвучна в колодцах, в прозрачных озерах, Безгласна во влажных ласкающих взорах, Но в снежных узорах таится в ней шорох И звонкое вскрытие льда. Превратившись в снега, заключившись в усладу молчанья, Расстилаясь застывшей студеной немой пеленой, От зеленой Луны принимая в снежинки мерцанья, В первозданность Вода возвращается теплой весной. И играет волной, И бежит, и поет, И горит белизной Уплывающий лед. Нарастанием вод Затопляет луга, Все победно возьмет, Все зальет берега. Как раздольна игра Водопольной волны. Но шепнули «Пора!» Уходящие сны. И речной глубины Установлен размер. Все цветы зажжены. Пышен праздник Весны, В нем лучи сплетены Отдаленнейших сфер. Все приняло свой вечный вид, Лик озера зеркально спит. Безгласно дремлет гладь затона. О бесконечности услад Поет бессмертный водопад, Ключи бегут по скатам склона. И рек причудливый узор [28] Лелейной сказкой нежит взор, Их вид спокоен и беззвучен. И тот узор светло сплетен В серебряный, в хрустальный сон, Среди уклончивых излучин. И без конца поют ручьи, И нежат душу в забытьи Воздушно-сладкою тоскою. Как разность ярко здесь видна, Как ясно, что Вода — одна: Ручей различно-схож с рекою. И нам преданья говорят: Ручей с рекой — сестра и брат. Ручей ласкает слух, влечет нас в отдаленье, Ручей журчит, звучит, баюкает, поет. Река лелеет глаз, дает успокоенье Движеньем медленным безмолвствующих вод. Ручей, как чаровник, дремотно шепчет, манит, Ручей гадает нам, и вкрадчиво зовет. Река наш зыбкий дух яснит, а не туманит Успокоительным теченьем светлых вод. Ручей нам говорит: «Люби! Люби! Люби же!» Но в нем не отражен глубокий небосвод. Кто в реку заглянул, тот Небо видит ближе, Лазури хочется безмолвствующих вод. <…>

28

Курсивом выделены строки, отсутствующие в переводе.