– - А моего сброда на ярмарке уже почти не осталось. Кто в полынье потонул, кто в пургу заблудился и замёрз, кого шерстолап затоптал, кого звери порвали -- чисто случайно. Я пытался разобраться, что происходит, пока один твой старый дружок-травник не всадил в меня стрелу, а десяток пришлых устроили загонную охоту. Тогда я решил уходить, покуда жив.

Ромига слушал очень внимательно и понимал, что старик не лжёт, но очень сильно недоговаривает. Скрытничает -- или просто подогревает любопытство слушателей? Нав переглянулся с Вильярой: она, видимо, тоже почуяла недомолвки и не желала бродить вокруг да около. Колдунья сурово нахмурилась, привстала, тень метнулась по снежным стенам:

– - Мудрый Латира, по праву хранительницы клана Вилья, я требую: расскажи мне всё, что ты скрывал со дня моего посвящения. Расскажи без утайки, по порядку, с самого начала.

Старик развёл руками и широко, искренне улыбнулся:

– - Молодец, малая, так и надо! Только начну я не с твоего посвящения, а сильно раньше. Ты сама знаешь, Нари Голкья изобильна и обширна, а охотников здесь живёт не слишком много. В старых домах рождается мало детей, и даже когда все выживают, и взрослые зимуют без потерь, число двуногих с годами не растёт. Поэтому на Нари Голкья издревле с открытыми дверями принимали всех пришлых. В одну зиму младший слуга мог стать старшим или войти в число родичей. Так было, пока пришлых не набегало слишком много зараз. Зуни наверняка рассказывал, как в годы его молодости выходцы из кланов Руни и Сти потеснили Вилья на север, захватив несколько захудалых домов? Это была законная усобица, летняя, мудрые позволили охотникам помериться силой, а после -- замирили. Следующие три лета старые и новые дома толкались боками, делили угодья. Драки чередовались с переговорами, место этих переговоров как раз постепенно и стало ярмаркой. Бухта, удобная для летних мореходов, пешие пути круглый год, много мелких пещер, в которых трудно зимовать, но хорошо жить в тёплое время года, мастерам -- делать себе временные мастерские, купцам -- хранить товары. Многие мудрые гостили там. Меня старый Вильяра пригласил отдельно: обустроил одну из пещер, открыл ближайшие Зачарованные Камни, попросил приглядывать за порядком на ярмарке. Мне понравилось и место, и предложение, я его принял с благодарностью. Впервые со дня падения Лати Голкья другой мудрый доверил мне нечто существенное. Знаю, кое-кто из мудрых, частых гостей ярмарки, были против, но старый Вильяра распоряжался в своих угодьях с полным правом, по уму и по закону. Пока он был жив, его решение никто не оспаривал.

Латира замолчал: начав свой рассказ, он увлёкся, а говорить-то пока было тяжело. Вильяра заботливо подала ему кружку с водой, подождала, пока отдышится, напьётся, и только после этого высказала недовольство:

– - Ты пока не сообщил мне ничего нового, мудрый Латира. Живя на ярмарке, я не могла всего этого не знать.

– - Однако же наберись терпения, малая. Ты-то знаешь, а твой тёмный -- вряд ли, а это важно. Тем более, скоро я открою тайны, которых не открывал никому из ныне живущих. Может, и сам предпочёл бы оставаться в неведении... Вильяра, ты помнишь, с чего началось поветрие в вашем доме?

– - Маму внезапно залихорадило, но она не могла знать, что это так заразно и смертельно. Иначе она затворилась бы в своих покоях наглухо и, возможно, уберегла бы дом...

– - Значит, тебе она так ничего и не рассказала. Ну что ж, теперь ты -- мудрая Вильяра, тебе по силам груз знания. Твоему предшественнику и мне твоя мать открыла, что заразилась этой болезнью на изнанке сна, по другую сторону звёзд. Из ночи в ночь её мучил один и тот же кошмар: поселения некого неведомого мира, охваченные смертельным поветрием. Умирающие звали на помощь, плакали и молили, но там уже некому было помогать им. Ты знаешь, как трудно целителю отвергнуть подобный призыв, а твоя мать была великой целительницей. С каждым новым кошмаром она уходила по дороге сна всё дальше, погружалась в материю чужого мира всё глубже, пока зараза не зацепила её.

Глаза Вильяры стали огромными, как плошки, налились слезами, она воскликнула:

– - Так не бывает!

Латира печально покачал головой:

– - К сожалению, бывает. К счастью, исключительно редко. К мудрым не липнет почти никакая зараза, а другим одарённым обычно не хватает сил зайти так далеко. Твоя мать была очень сильна, именно с ней беда могла приключиться сама собой. Целительницу мог призвать и притянуть обезумевший от горя и ужаса одарённый из того мира. Однако старый Вильяра утверждал, что её сбросил в этот кошмар и раз за разом толкал вглубь кто-то из уроженцев Голкья. Это жуткое беззаконие, а по силам оно лишь мудрому. Старый Вильяра поделился со мной своими подозрениями, но доказательств у него не было, и он не решился созвать Совет Мудрых. Мы искали следы, я продолжил поиски и после исчезновения твоей матери, и после гибели моего друга в паводке. Теперь я знаю, что в том мире нашли лекарство от болезни, знаю, как она распространяется -- дом твоего отца ныне безопасен. Нового поветрия на Голкья не будет, если кто-то снова не принесёт заразу. Только беззаконного колдуна я так и не поймал, зато он однажды едва не изловил меня. С тех пор на изнанке сна меня подстерегает смертельная западня -- нутро ледника.

Вильяра переспросила:

– - Ледяной лабиринт и сосульки-шипы?

– - Именно так, малая. Ты тоже видела это место и ушла живой? Молодец!

Ромига задал свой вопрос:

– - Мудрый Латира, как ты думаешь, старый Вильяра погиб сам, или его тоже подстерегли и убили?

Спросил и почувствовал, что для старика боль потери ещё остра, хотя внешне тот не подаёт виду.

– - Тёмный, ты видел хоть раз, как взламывают ледовые заторы на реках? Мой друг не поберёг себя, выйдя на ту проклятую запруду, но с берега мы её разбить не смогли, а ждать, пока вода промоет путь сама, было нельзя. Мудрый рискнул ради своего клана, как заповедано, и не сумел превозмочь стихию. А тела потом не нашли. Даже если он уходил изнанкой сна, когда рухнул затор, и если попался в ту же самую ловушку, я не могу знать этого наверняка. Я ответил на твой вопрос, тёмный?

Ромига кивнул, Вильяра еле слышно выдохнула:

– - Ты мог бы выйти на лёд вместе с другом или вместо него.

Латира сжался, будто от боли.

– - Мог бы! Знал бы наперёд, вышёл бы вместо него. Даже если пришлось бы этого упрямца связать. Но я никогда не был настолько силён в предсказаниях.

– - А кто промышлял гаданием на ярмарке?

– - А твой наставник не объяснил тебе, что гадания -- одно, а быстрые предсказания -- совсем другое?

– - Объяснял. Кстати, о моём наставнике. Как вышло, что им оказался Наритьяра, а не ты?

Старик тяжело вздохнул, болезненно поморщился.

– - Подай воды, малая, иначе я прямо сейчас тут помру от позора. Если кратко, так вышло потому, что я, дурак, сам себя перехитрил!

– - А подробнее?

– - Когда старый Вильяра погиб, я взял заботу о клане на себя. Больше некому, а мне -- едва по силам. Но я выстоял, вытянул всё, что мог, и чуточку сверх того. А потом Зачарованные Камни почти перестали питать меня силой, и я понял, что жизнь иссякает, щуры зовут. В любом случае, я не мог наследовать Вильяре, мудрые объявили сбор, чтобы посвятить кого-то молодого. Я тогда уже потихоньку обучал Стиду -- старый Вильяра не называл его преемником при свидетелях, но выделял. Стида -- третий сын своего отца, и дом Муни вряд ли когда-либо перейдёт под его руку. У него никогда не ладилось их домашнее ремесло, но он удачливый охотник и не слабый колдун. Сама знаешь, купец из Стиды, в итоге, получился отменный, Муни теперь на него не нарадуется, а тогда мечтал сбыть с рук. Я уверен, в мудрых Стида был бы хорош, и сам он горел желанием послужить клану. Но мне тогда почти единогласно возразили, что Стида слишком стар для посвящения и обучения, у него есть дети, а значит, сила его родовой ветви поистрачена, могущества он не обретёт. Большинством голосов приняли решение выбирать из самых юных, из вчерашних подростков. Я много спорил, и однажды ляпнул сгоряча, что не стану обучать никого, кроме Стиды. Но выбрали не Стиду, а тебя, меня же поймали на слове: "Сказал, не станешь обучать, значит, не будешь!" Вот тогда Старший Наритьяра неожиданно вызвался быть твоим наставником и временным хранителем клана Вилья. Многие удивились: он родом издалека, не ладил с твоим предшественником и не слишком искусен в наставлении молодых. Но его личное могущество и мощь его клана заградили уста спорщиков. А я, при новом хранителе, который меня терпеть не мог, разом оказался тут на прошмыгиных правах. Наритьяра Старший милостиво позволил мне доживать остаток жизни при ярмарке, но строжайше запретил покидать её пределы. Закрыл от меня все Зачарованные Камни, кроме одних, с самым дурным норовом, того древнего щербатого круга на Ярмарочной горе. Пригрозил, что и эти закроет, если я в чём-то преступлю его волю. Мало того, он взял с меня смертную клятву, что я не стану говорить с тобой ни безмолвно, ни устно, пока ты не закончишь обучение.