— Не стоит. Поверь, между нами ничего нет, и не может быть никогда, — солгал Чарли. Правда, в данном случае наполовину, поскольку к нему вернулись сомнения, и ему показалось, что он опять любит Розу.

— Женись. Такой, как ты, непременно должен жениться, — заключил Филипс.

— Почему?

— Потому что ты одинок, старина.

— А ты не одинок?

— У меня Ридли.

— Верно, — сказал Чарли, думая: «Ты, старый пень! Если бы ты только знал».

— Женись и все. Пока не поздно. Потому что ты болезный, Чарли. Тряпка, старая мокрая тряпка.

Чарли молчал. К нему вернулось то знакомое, давнишнее чувство, что все вокруг желают причинить ему боль — весь мир, сама эта жизнь; и везде, куда ни глянь, угроза.

— Не обижайся, старина, но ты вернулся совсем другим.

— А ты бы вернулся не другим?

— Очень может быть, — признал мистер Филипс. — Но мир не изменишь. В конце концов, мы живы. И потому обязаны брать от жизни все. Знаю, ты мне не веришь, но, черт возьми, Чарли, ты же совсем не умеешь приспосабливаться к людям.

Чарли молчал.

— В наше время никто не имеет права жить для себя, — говорил сытый толстяк. — Это эгоистично, в самом деле. Эгоистично не заводить семью, не быть опорой.

— Я не готов, — он болезненно усмехнулся. Он был раздавлен и жалок.

— Да бог с ним, дружище, как скажешь. Не пора ли нам прикорнуть?

Чарли не сдвинулся с места.

— Там, в лагере для военнопленных…

— Что там? Дерьмо, дело ясное.

— Нет, лучше не стоит…

— Вот и ладушки. Довольно ворошить прошлое. Ты только посмотри на часы. Давай-ка на боковую.

«Хренов белобилетник», — подумал Чарли.

Засыпая, он видел перед собой Розу, а потом ему приснилось, что он снова в германском плену.

В то — еще первое — утро к Дот явился Джеймс. Он принес чашку чая и вежливо поинтересовался, хорошо ли она выспалась. На другое утро, после того, как она побывала с Джеймсом, к ней явился Чарли. Он тоже принес чашку чаю и — ну вылитый лунатик! — присел к ней на край постели.

— Вот, Дот, — сказал он, пряча от нее глаза.

Она брезгливо сжалась в комок и отползла в дальний угол кровати. «Что с него взять? — думала она. — Убогий. И что на меня вчера нашло?».

И он исчез так же незаметно, как и появился.

Позавтракав — в первое по приезде утро — вареными яйцами, кстати, в городе их было не достать, Чарли остался на кухне убрать посуду. И неожиданно столкнулся с той самой драгоценной миссис Габбинс, которую когда-то обожала Роза. Джеймс ушел по каким-то важным делам, предоставив их друг другу и взяв с Чарли обещание рассказать потом, как прошла встреча.

— «Не верю своим глазам, неужели я снова вижу вас?» — рассказывал Чарли, в то время как на самом деле было «Не верю своим глазам, неужели я снова вижу вас здесь?».

— Ну, теперь ты точно знаешь, за что воевал! — воскликнул мистер Филипс. — Каков прием, а? — и пояснил Дот, что женщина эта была настоящим сокровищем для его жены, и как ему повезло, что она осталась с ними.

— Все ради Ридли, — продолжал он. — Ребенку нужен женский глаз. С ней он как за каменной стеной. Такова женская природа. Мне спокойно, когда она приходит каждый день.

— У вас очаровательный малыш, — сказала Дот. — Уверена, вы того стоите.

— А я боялся, вы будете укорять меня. Ведь я воспитываю его, как умею, полагаясь только на самого себя. Но рядом с этой женщиной мне ничего не страшно.

— Уверена, это не будет продолжаться вечно.

— Что? — переспросил он, перекрикивая шум грузовиков.

Она покраснела. Но не сдалась. И повторила:

— Это же не будет продолжаться вечно. Вы не согласны?

— Откуда вы знаете?

— Я просто сказала.

— Нет уж, извольте объяснить, что вы имели в виду.

— Такой человек, как вы, обязательно должен жениться, и этот прекрасный день не за горами, — смутившись, сказала она.

— Замечательно сказано. И, поверьте, если это произойдет, то только ради ребенка.

— Не упусти свою птицу счастья, Дот, — возник мистер Саммерс.

Казалось, они совсем о нем забыли. Он чувствовал какой-то удивительный подъем в это первое утро.

— Все лучше, чем сидеть на работе, — добавил он.

Она нисколько не смутилась. Напротив, она прекрасно умела ставить его на место. И потом то, что должно было случиться, еще не случилось.

— Поосторожней, — задорно сказала она. — Здесь вам не литейный цех!

Стояло еще то первое прекрасное утро, и все также лил дождь. После завтрака Чарли уснул за газетой. Она предложила помочь по дому. Ей было в этом отказано. Накрыв к обеду, Джеймс вернулся в гостиную.