«Почему ящики железные? — не понял Иосиф. — Ведь кока-колу держат всегда в пластмассовых? Впрочем, это их дело…»

— Давай скорей! — поторапливал Стас.

Они быстро умылись и ринулись вниз, на улицу. До завтрака еще было два часа.

Дымчатые рабатские кошки завершали утренний обход своих владений. Они выныривали из-за каждого угла, из-за каждой подворотни. Ночь и утро — их время, в дневной суете здесь не увидишь ни кошки, ни собаки.

Вдруг из двери булочной стремительно вылетело юное создание. Сквозь совершенно прозрачную кисейную голубую рубашку просвечивало загорелое тело и узенькие белые плавки. Ребята обомлели не от ее одеяния, которое категорически запрещено кораном, а от самого факта появления чуда на безлюдной рабатской улице. Под мышкой она несла длинный батон, отщипывая от него по кусочку.

— Одалиска! — прошептал Стас.

— Тише!..

Она мельком окинула взглядом иностранцев, прибавила шагу и юркнула в невидимую дверь. Наверное, она тут и жила, просто вскочила прямо с постели в чем была и сейчас торопится приготовить завтрак.

— Она еще девочка, — опомнился Иосиф, — просто акселератка, девочкам, наверное, можно…

— Такая красавица… Прямо богиня… Жемчужина в короне Марокко!

— Давай, давай, — подзуживал Стаса Иосиф. — Скоро ты и стихи писать начнешь.

Заботливая милая женщина переводчица Ирина Павловна, как наседка цыплят, собирала под свое крыло пробудившихся туристов:

— Торопитесь, торопитесь, идемте завтракать!

Натали была еще со сна, но накрашена с избытком.

— А мы девушку видели, — заявил Иосиф.

— Да что ты?!

— Да, в ночнушке. Ей очень идет. Чего б тебе не сменить джинсы на неглиже?

— Вся голубая и прозрачная, — вздохнув, добавил Стас.

— А между прочим, советским мужчинам, передовикам производства, вовсе не к лицу чуть свет пялить глаза на зарубежных девушек! Лучше б делали зарядку! Бегом от инфаркта!

— А если она красивая? — недоумевал Стас, и, все его круглое бородатое лицо выражало святость.

— Изменщики вы коварные… чего уж там! Все мужчины одинаковы! — к Натали возвращалось хорошее настроение.

Вот тогда-то по дороге в Танжер все и началось. Как обычно, Ахмед тепло поздоровался со всеми в автобусе, как обычно, спросил, здесь ли Натали (она всегда выбирала место на последнем сиденье, там окно шире), персонально ей улыбнулся и персонально с ней поздоровался:

— О, Натали!

Привычный ритуал был завершен, и автобус тронулся.

Туристы молча глазели по сторонам, изредка события за окном комментировал Ахмед, а Ирина Павловна переводила.

За окном проносилась красная земля Марокко. Холмы и перелески, апельсиновые и мандариновые сады, кипарисовые аллеи, крестьянин с понурой лошадью и деревянной сохой, белые невиданные птицы, мирно идущие вслед за лошадью по пашне, стога и копны сена, обмазанные глиной, — вот и не нужен навес, тут дождей мало, хорошо придумано.

Красная земля Марокко, а вдали Атласские горы, и синий океан, и столпившиеся на берегу громады белых отелей.

Плантации хлопка и сахарного тростника, рощи пробкового дерева и кедра, и всюду оливы, жасмин, пальмы, кактусы всех видов и сортов, на границах полевых участков — кактусы-заборы, кактусы вместо ограды, кактусы на меже, и по всей обочине дороги могучие агавы, с громадными толстыми длинными сочными листьями. Листья агав испещрены надписями на всех языках мира — тут и латынь, и арабская вязь, и затейливый иероглиф, нет только славянской кириллицы, а смысл международного туристского автографа един: «Здесь был Вася».

Ахмед старательно вводил их в историю страны, один Мухаммед сменял другого, обильно лилась кровь под знаменем Ислама, все династии в головах туристов перепутались, и уже им не отличить Мухаммеда Пятого от Хасана Второго, уже начал кто-то подремывать, когда Ахмед сообщил, что совсем недавно, в семьдесят первом году, по решению правительства армия и школьники начали сажать леса на красной марокканской земле, озеленять ее.

«Самое лучшее занятие для армии и пацанов», — подумал Иосиф.

Автобус поднимался в гору, видны были участки гари. И смотреть на сожженные марокканские леса было так же больно, как на выгоревшие склоны чукотских сопок.

Друзья переглянулись: думали они об одном и том же. В прошлом году горела тундра недалеко от посадочной площадки, где базировалась партия Иосифа. Дымом заволокло ее на несколько дней, «аннушка» и вертолеты не могли работать. Огонь подбирался к базе и их аэродрому. Бульдозеров, чтобы вспахать тундру на пути огня, не было. Иосиф выехал в поселок и предложил тамошним авиаторам пробомбить участок.

— Нет бомб, — сказали ему. — И нужно указание свыше.

— Так все-таки нет бомб или нужно указание? — спросил Иосиф.