– Я думала, что не придешь! Благо, что хозяин не заметил вашего опоздания, – шепнула раскрасневшаяся Джинни.

Гермиона непонимающе глядела на подругу. «Ты, похоже, вполне довольна жизнью», – подумала гриффиндорка. Дорогое платье из красного шелка идеально облегало стройную фигуру рыжеволосой девушки. Здоровый румянец красовался на ее щеках, а глаза лучились неподдельным счастьем. Ничто в ней не могло позволить сделать вывод о том, что Джинни несчастна или угнетена.

– Мы можем укрыться где-нибудь? У меня к тебе важный разговор, – сказала Гермиона как можно тише.

Улыбка слетела с губ гриффиндорки, оставив после себя лишь тонкую линию. Джинни явно не понравился серьезный тон старой подруги, но она лишь кивнула в ответ, жестом велев Гермионе следовать за ней. Девушка огибала гостей, пробираясь в толпе все дальше и дальше. Тоненький стан Джинни скрылся за дверью, потянув Гермиону за собой. Каблучки стучали по мраморному полу, отдаваясь гулким эхом по всему коридору. Девушки миновали небольшую лестницу, прежде чем Джинни отворила одну из плотно запертых дверей.

Фисташковые стены огромной комнаты густо усеяны полками. Всюду стоят книги, статуэтки, старинные колдографии. Бесконечный белый потолок над головами рабынь переливается серебряными искорками. Гермиона потеряла дар речи, разглядывая великолепный гобелен, висящий над камином. Темный Лорд, укутанный в длинный черный плащ, стоит на склоне высоченной горы. У ног его покорно сидит Джинни, прижимаясь к мужчине всем телом. «Унизительно, наверное», – подумала Гермиона, разглядывая картину.

– Красиво, правда? На службе у Лорда есть один неплохой художник. Драко должен его знать! Он, кажется, заказывал у него…

– Джинни, прошу… – остановила ее Гермиона, резко развернувшись лицом к собеседнице.

Девушка мгновенно замолчала, смерив Гермиону недобрым взглядом. Впрочем, Джинни так долго не видела подругу… Столько воспоминаний навались, рискуя раздавить бедняжку под своим весом. Гермиона, должно быть, не хочет тратить время, обсуждая интерьер… Хотелось обнять гриффиндорку, развеселить, согнать с этого лица гадкую грустную гримасу. Разве бал придуман для того, чтобы гости грустили? Джинни хотела не этого.

– Джинни… Ты же знаешь, что так не может продолжаться вечно? – аккуратно начала Гермиона, не отрывая взгляда от старой подруги.

Рыжеволосая гриффиндорка слегка опешила от такого заявления. Девушка села на мягкую кушетку, стоящую у самой двери. Она не отрывала полного негодования взгляда от Гермионы. «Что не может продолжаться? Тебе не нравятся балы?» – думала Джинни, пытаясь разгадать смысл сказанного. Для нее все казалось неплохим… Гриффиндорка прошла долгий и опасный путь, но теперь может сказать точно: она вполне довольна новой жизнью.

– Темный Лорд, Джинни. Сколько еще у тебя любовного зелья? Сколько времени пройдет, прежде чем он заподозрит что-то?

Слова Гермионы больно укололи Джинни. Она много раз задумывалась над этим, представляя себе, как хрупкий лед любви рушится, погружая ее в пучину гнева Темного Лорда. У нее не было никакого плана на случай экстренной ситуации. Нет путей к отступлению, нет никаких идей по поводу защитника, спасителя. У Джинни не было ничего. Лишь надежда на лучшее, надежда на то, что она умрет прежде, чем раскроется ее страшная тайна.

– Он убьет тебя, Джинни. Убьет, узнав о зелье, – прошептала Гермиона, делая шаг к подруге.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – заявила Джинни, упрямо не желая слушать.

Все внутри Гермионы жаждало вырвать подругу из цепких лап Темного Лорда. При одной мысли о том, что бедняжке пришлось пережить, рабыню выворачивало. Да, положение Гермионы, казалось, было не лучше. Но Драко Малфой – хорош собой… А Темный Лорд… Его серая шершавая кожа, эти узкие красные глаза, змеиные прорези для дыхания… Как, должно быть, противно находиться рядом с этим монстром, касаться его, ублажать…

– Это ты не понимаешь, Джинни. Он внушил тебе ложное чувство безопасности. Ты правда думаешь, что так может продолжаться вечно? Ты так и будешь тайком покупать любовное зелье, пока Темный Лорд выводит тебя на прогулку?

Тон Гермионы жутко не нравился рыжеволосой гриффиндорке. Джинни спешно отвернулась к стене, разглядывая ее, точно в поисках стершегося от времени рисунка. Она понимала, что беспокойство подруги имеет основания, но… Но зачем же так сразу налегать на нее? Зачем так резко? Зачем в такой хороший день думать о чем-то столь плохом? Неужели они мало пережили? Неужели на голову Гермионы упало мало тягостных моментов? И она хочет прибавить их, умножить, думая о плохом…