— А когда у него не вышло заставить меня отказаться от идеи конца света, он закрыл меня в Тайной комнате и к херам подорвал «Пушинку». А все ради общего блага! Он похоронил нашу любовь за завалами АЭС!

«Пидорасы» — толерантно подумал повар.

— Ёпрст! — воскликнул повар, допетрив суть рассказа. — Анатолич, а чего ж ты сразу не сказал?

— Это мой позор и секрет, — изрек Гриндевальд. — Тем более, что я был не единственным, кто думал о Теории Большого Пиздеца.

— А кто еще?

Набрав побольше воздуха в легкие, Гриндевальд, смачно сжав зубами кальянную трубку, выдохнул изо рта густые пары плутония и, поманив к себе повара пальцем, яростно зашептал так, словно боялся, что его нетрезвые откровения услышат чьи-либо чужие уши.

— В начале пятидесятых годов, я впервые вылез из Тайной комнаты, дабы сходить в сортир, — страшным голосом шептал Гриндевальд. – И, сидя на толчке, узнал о том, что некий Клаус Майклсон был осужден за убийство токсикоманки Миртл в туалете. А все это время возле толчка, в котором нашли ее труп, терся некий бледный цыганенок…

— Том Реддл!

— Не ори, даун! Да, это был он. Но и это не самое страшное.

— Рожай уже, интриган хуев, — буркнул Сэм, нанизывая на вилку пельмени.

Анатолич сделал загадочное лицо (больше похожее на опухшую мордашку алконавта со стажем) и, наконец, произнес:

— Самое страшное, что был тогда в замке один учитель, который курировал работу таких маленьких алчных идиотов, сформировав из них неонацистскую подпольную партию. Да, Сэм, ты все правильно понял: не знаю, был ли Люцифер причастен к убийству Шмары Миртл, но тот факт, что он нашел мои записи о Теории Большого Пиздеца и усиленно искал темные артефакты, остается фактом.

— Хуясь, — ахнул Сэм. — Помнится, мы с Дином еле разрулили Апокалипсис! То есть, Люцифер собрал все три дара?

— Нет, полоумный дятел, — рявкнул Гриндевальд, зарядив повару подзатыльник. — Ты думаешь, в том, что Апокалипсис не состоялся, ваша с Дином заслуга? Думаешь, мужик с беляшом и его брат с казаном способны остановить такое масштабное мероприятие, как Апокалипсис? Нихуя подобного. Все дело в том, что на арену вышел пахан и в последний момент выкрал у Люцифера дождевик-невидимку, а после, сохранности ради, подарил его Поттеру.

От переизбытка информации заросшая буйными кудрями голова Сэма, казалось, сейчас превратится в один из тех пельменей, что плавали в казане. Анатолич, поспешно сунув повару чашку, до краев наполненную прущим чаем, похлопал бедного Винчестера по плечу.

— Любовь, Сэм, это тебе не плов в казане ебашить, — мудро изрек Гриндевальд. И снова налил себе прущего чаю.

— Шо ж делать, Анатолич?

Но Гриндевальд больше ни слова не сказал. Сделал глоток чаю, икнул, а после рухнул головой на свой захламленный стол и громоподобно захрапел.

— Теперь в нашей банде Кас, — гордо сказал Дин Винчестер. — И если нас убьют, то Каса убьют вместе с нами.

Кастиэль, которого переодели из замызганного плаща в стянутую у забухавшего под забором байкера кожанку, судорожно кивнул, видимо, не был в восторге от такой сплоченности.

Гарри и Драко, одетые в одинаковые адидасовские костюмы, сжимали в руках биты, а стерва, которая сильнее всех рвалась грабить сбербанк, сейчас сидела и тихонько скулила с перепугу.

— Мне страшно, любимый!

— Ты ссыкло, стерва, — крикнул Деймон Сальваторе, перезарядив старый автомат Калашникова. — Уйди с глаз моих. Клаус, ты готов?

— Всегда готов, — сказал Клаус, вырядившийся в чопорные штаны на подтяжках, монокль, приклеенный к глазу скотчем и узконосые ботинки.

— Виктория?

— Таки готова.

— Тогда по местам, етить вас. На все у нас час, — рявкнул генералиссимус, высунувшись из старой маршрутки, которую угнал Кастиэль, чтоб утвердить свой статус в банде. — Первый пошел!

Клаус и Виктория зашли в сбербанк «Гринготтс» первыми.

Оставалось ждать.

Пока из банка не прогремело:

— Стоять, или я разобью Самогонку Сатаны! Морды в пол!

— Рано, — шикнул Деймон, когда Малфой и Поттер уже ринулись внутрь.

Банк сотрясло страшное завывание, от которого синхронно лопнули бронированные окна, в ужасе выбежали охранники, посетители начали умолять выпустить хотя бы женщин и детей. Пролетавшие над зданием птицы рухнули наземь в глубочайшей контузии.