Завывая от страха, Рон брыкался с силой молодого коня, а мужик, безумно хохоча, грозился всунуть кипятильник ему глубоко в жопу ноздрю. Неизвестно, какая участь ждала бы заблудившегося в коридорах отеля для трибутов диверсанта, если бы не веселенькое хрипловатое пение, доносившееся из комнаты, в которой был минибар.

Раздался звук, с которым из шампанского вылетает пробка, что окончательно убедило Рона в личности спасителя.

– Профессор! – завопил Уизли. – Профессор Зальцман!

Неспешной походочкой выплыв из комнаты с бутылкой дорогого шампанского в руке, Аларик Зальцман, чудом не услышав ранее взвизги плененного ученика, облокотился на дверной косяк и присмотрелся.

– Молись, дрыщ! – кровожадно прорычал ментор-садист.

– ААААА!!!!

– Да шо ж ты делаешь?! – спохватился Зальцман, узнав Рона по надбровным дугам и противному голосу. – Хеймитч, етить твою!

Ментор обернулся, а Аларик, мощным движением каратиста, выбил у него из рук кипятильник.

– Это ж Уизли! – воскликнул Аларик, на всякий случай двинув Хеймитчу промеж глаз бутылкой.

– Этот гад сначала подглядывал за Китнисс в комнате, а потом рыскал по коридорам, – пожаловался Хеймитч, потирая переносицу. – Погодь…он твой что ли?

– Ты, паскуда, какого не на Арене? – злился Зальцман, отвязывая от батареи перепуганного Рональда. – План пахана под угрозой срыва из-за твоей тупости!

– Дык, профессор, я…

– Ты – рыжая неведомая хуйня, Уизли, – злился профессор Зальцман. – А если б я не тырил шампанское в комнатах? Что б тогда?

– Сдается мне, это измена, – протянул Хеймитч и, осознав смысл своих же слов, побагровел, как помидорка. – Аларик, да ты шпион!

Зальцман застыл на месте.

– Что вам нужно на Играх?

– Ой, мы хотим украсть Китнисс Эвердин и спасти мир от Темных сил, – с радостью ляпнул Рон.

– Минус пять очков Гриффиндору! – прорычал Аларик.

– Стоять! – рявкнул Хеймитч, когда шпионы попятились к двери.

Схватив с пола все тот же кипятильник, он уткнул его Зальцману в грудь и гордо, дыша на противников перегаром, прорычал:

– Защищайтесь, сударь!

Хорошо, что любимым фильмом Аларика Зальцмана был «Д’Артаньян и три мушкетёра», который он пересматривал раз десять. Только благодаря этому фильму и плескавшемуся в его организме литру шампанского, профессор мигом сориентировался: схватил со стола невесть как оказавшийся под рукой шампур и, нацелив его на Хеймитча, изящно поднял вверх свободную руку, заняв воинственную позу.

– Живым не дамся! – крикнул Аларик.

А пока Рон стоял в сторонке, как бедный родственник, глядя на то, как два алкоголика фехтуют с помощью кипятильника и шампура, на Арене были свои сложности.

– МИНЫ!!!! ЗДЕСЬ МИНЫ!!! – орала Гермиона, по своей тупости соскочив на землю с пенька до звука свистка, обозначавшего начало Голодных Игр.

Трибуты, перепугавшись не так мин, как ее крика, попадали с пеньков, а ушлая Китнисс Эвердин нагло убежала в лес, по телам уже подорванных конкурентов.

И только Драко Малфой был спокоен. У него была пятерка по рытью окопов. В считанные секунды вырыв окоп голыми руками он, дернув стерву за ногу, скрылся от взрывов, и, злорадствуя, тихонечко хихикал.

Когда взрывы, наконец, стихли, Малфой вылез из окопа и, по привычке, принял упор лежа, отжался, вскочил на ноги и осмотрелся. Рог Изобилия, о котором говорил ментор, представлял собой странную конструкцию, похожую на продовольственный склад, где уже рыскал в поисках добычи паренек с перебинтованной головой

Судя по нашивке на курточке – из Четвертого Дистрикта.

Пока стерва бегала и голосила, Драко времени не терял. Схватив паренька за грудки, он, скорчив яростную моську, прорычал:

– Рюкзак есть?

– Нет, – пискнул парень, пытаясь пырнуть трибута-гопника трезубцем, которым оборонялся.

– А если найду?

– Поищи, здесь дофига рюкзаков!

И не поспоришь. Оглядевшись, Малфой обнаружил около дюжины рюкзаков разного размера, разбросанных по поляне.

Но Малфой не мог не доебаться.

– Где служил? – грозно спросил он.

– Я не служил…

– Ну вот ты и одной ногой в могиле, фраерок!

От расправы трибута-конкурента спасла стерва, отпихнув Малфоя на добрых три метра.