– Поминки сколотили, – вздохнул пахан. – Молодцы какие.

– Когда ты скажешь им? – произнес Гриндевальд. – Они там извелись все. Виктория полчаса над гробом рыдала. Долгопупс застрелиться хотел. Зальцман в кому впал.

Дамблдор, потянувшись к костылям, покачал головой.

– А могли бы и догадаться, что меня так просто не убить. Что я сделаю из мантии, булавочек и жвачки парашют. Кстати, спасибо, Валя, что помог мне вылезти из гроба.

– Ты скажешь им? – не отставал Валя. – Или…

– Валюша, – ласково сказал пахан. – А надо ли?

Гриндевальд присел на стол и вскинул брови.

– Не понял юмора.

Дамблдор заволновался и, встав с помощью костылей, зацокал по кабинету.

– Валя, я сорок лет не был в отпуске. А я старый совсем. Мне на курорт надо, или в санаторий. В санаторий даже лучше.

– Ты что, гад, кинуть нас решил?

– Ну почему сразу кинуть? Отпуск, для поправки здоровья. И потом, за мной уже год ходят какие-то карапузы и просят отвести их в Мордор. Я ж хуи пинать не буду.

Гриндевальд хрипло рассмеялся. Дамблдор непонимающе вскинул брови.

– Время меняется, – заметил Валя. – Казалось бы, еще вчера я сидел в Тайной комнате, нюхал плутоний и ловил глюки, а сейчас я уже участвую в войне за благополучие волшебного мира. А вот люди не меняются.

– Ты это к чему, Валюша?

– Ты такой же, как тогда, на «Пушинке». Взорвал реакторный отдел, посеял панику и первым сбежал, оставив всех расхлебывать все то говнишко, что ты наворотил. И сейчас, когда всех поставил на уши, заебал всех со своими крестражами, прижал к стене Поттера и опять сбегаешь. Паскуда ты, Альбус.

Пахан чуть не плакал. Прислонив костыль к стене, он сжал руку Гриндевальда в своей ладошке и взмолился:

– Валюша, поехали со мной. В Таиланд. Снимем парочку трансвеститов, купим кокаин, все как ты любишь.

– Нет, Альбус.

– …я тебе научный институт подарю!

– Не хочется.

– Валя!

Гриндевальд, смерив пахана ледяным взглядом, выдернул руку.

– Я не брошу этих убогих. Я теперь их пахан, я за них отвечаю. И я не сбегу, как последнее ссыкло.

Гром за окном рассек неловкую тишину.

– Валя, решайся, у меня электричка скоро.

– Прощай, Альбус.

Подхватив костыли, пахан, похромал к шкафу и взял первую попавшуюся хренюшку. Пепельницу.

– Я люблю тебя, Валя, – пискнул он напоследок и, наколдовав себе портал, унесся в далекие дали, оставив после себя лишь легкий запах спирта и ощущение того, что в душу каждого скорбящего нагадили чистейшим компостом предательства и трусости.

Кабинет опустел. Гриндевальд, взглянув из окна на поминки, плюнул на ковер и вылетел из кабинета, хлопнув дверью.

Конец первой части

====== Глава 22 ======

Часть вторая

На Новый Орлеан, словно легкое темное покрывало, опускалась ночь. Может быть где-то в центре города, у живописных скверов, торговых центров или хотя бы где-нибудь, где автомобиль можно увидеть чаще, чем раз в три часа, ночь была бы прекрасной, где-то даже романтичной. Но на конспиративной даче Клауса Майклсона, истинного любителя полевых работ и свежего воздуха, все было иначе.

Сидя на табуретке в высокой траве за огородом и любуясь речкой-вонючкой, которая, несмотря на лютое девятнадцатое февраля, почему-то не замерзала, видимо, виной тому слив химотходов с ближайшего труболитейного завода, Деймон Сальваторе, ковыряя ногой в сугробе и обламывая замерзшие травинки, смотрел на реку и, частенько засыпая, не замечал того, что во рту тлеет папироса.

Шаги и пыхтение за спиной оповестили военрука о появлении гостя. Гостю он отнюдь не удивлялся, он приходил каждые сорок минут, пытаясь загнать его в теплый дом.

Клаус Майклсон, одетый в пуховик, трусы и валенки, дрожа от холода, едва не встрял ногой в канаве, нагло скрытой шапкой снега, и, добравшись до табуретки, опустил руку на плечо генералиссимусу.

– Пошли, жахнем, – прошептал он ему на ухо.

– Не хочется.

– Слышишь ты, ванильный военный, от разглядывания прелестей природы пахан из могилы не встанет, – уперся Клаус. – Надо думать, как наших спасать, разбросало нас за эти две недельки. Пошли в дом. Я картохи нажарил.

В итоге Деймон сдался. Может, потому что Клаус был абсолютно прав, а может потому что от холода не чувствовал девяносто пять процентов своего тела.

– А что пить-то? – сварливо спросил он, шагнув в пышущий теплом дом.

– Портвейн 777.

Усевшись на стул и подцепив ломтик картошки двумя пальцами, Деймон заметно подобрел.

– За пахана, – сказал Клаус, высоко подняв стакан.

– За пахана.

Услышав заветные слова, в кухню ворвался румяный Гарри Поттер.

– Пахан?