"Я парализован!" - мелькнула безумная мыслишка, но тут же отступила, ибо, разок шевельнув ногой, он убедился в обратном. При этом, ступня выползла из под теплого одеяла и оказалась снаружи, на весьма прохладном воздухе.

Значит, все не так плохо. Вик еще немого пошевелил разными членами, и убедился, что неподвижна была лишь правая рука, намертво и целиком закатанная в подобие гипсовой колодки. Только материал лубка был незнакомый - нечто вроде очень плотно спрессованных волокон какого-то растения. На ощупь, надо сказать, приятнее гипса.

Вик попытался встать. Ничего не вышло - поясница толком не сгибалась, а все тело было будто деревянным.

"Черт, это же сколько я провалялся?.." - подумал он, падая обратно на мягкое ложе.

Хотел посмотреть на часы на левой руке, но там их не обнаружилось, только незагорелый след от браслета на запястье...там же имелись следы от уколов. Наверное, это ему капельницу ставили...

Сперли, что ли?!

Да нет, вряд ли. Впрочем, учитывая все сделанное для него неизвестными лекарями, следовало отдать им в благодарность не только часы. Жаль - на циферблате его недорогих часиков имелось окошечко, в которых поочередно выпрыгивали цифры, означающие новое число. Впрочем, это как раз не требует особой спешки, - какая, в сущности, разница?

– Эй, есть тут кто-нибудь?!
– крикнул он сначала на всеобщем. Поскольку никто не отозвался, повторил вопрос на языке вероятного противника, хотя харадские слова у него до сих пор выходили весьма коряво. Черт, похоже, пока он тут один. Ладно, зато не связан, подлечен какими-то малопонятными, зато несомненно действенными методами и в целом неплохо себя ощущает. Вот только жрать охота, ну просто до невозможности. Вику казалось, что он способен обглодать целого теленка на манер стаи кталхских зубастых рыбок-йерр...

Вик оперся здоровой левой рукой, и хоть и с трудом, но присел в постели. Во-первых, в глаза бросилась гуттаперчевая трубочка. Уходящая из под его одеяла куда-то под койку... Кстати, койка была самая обыкновенная. Складная армейская. Такие частенько выбрасывают на распродажах армейских излишков... Он приподнял край одеяла и с досадой убедился в правильности первой догадки, - на его мужском достоинстве имел место резиновый катетер, от которого и брала начало помянутая трубка. Ну да... Изрядно он лежал, выходит. Иначе обошлись бы подгузником с сухими опилками. Вик довольно брезгливо снял его, и попытался слезть с койки, при этом чуть не упал. Попутно понял, наконец, что именно мешает ему шевелить головой, куда вздумается, - его шею прочно фиксировал гуттаперчевый медицинский воротник для лечения травм позвоночника. Ну да, шея тоже очень болит. Интересно, от чего? Вроде бы в неё те, из леса, не попадали... Да если бы и попали, то не сносить капралу Холмсу головы! Ну да ладно. Врачам, им завсегда виднее.

Вик сделал еще одну попытку и встал босыми ступнями на прохладный (но не холодный) пол, опираясь рукой на край койки. Итак... Он один как перст, гол как сокол, и вдобавок весьма голоден. Надо как-то дело исправлять...

Вик попытался встать, но вышло хреново, и его мотыльнуло к стенке, в которую он едва успел упереть левую ладонь. Леший!.. Определенно, поначалу ему потребуется костыль. Или что-то вроде.

Зато нашлась одежда! Насколько Вику было известно, во всех приличных больницах пациентов предпочитают рядить в специальные пижамы, а личные вещи забирают и далеко прячут. Дабы, возомнивши себя достаточно здоровым, пациент не сделал ноги от суровых процедур, уколов и клистирных трубок.

Здешние медики этим правилом пренебрегли, может быть, посчитав, что Вик еще не скоро должным образом оправиться, и сложили все его личное и служебное имущество на небольшую тумбочку полированного дерева, справа от койки. Тут лежали аккуратно свернутые китель, комбинезон, патронташ, пояс с кобурой, патронная сумка и подсумки с гранатами. Ботинок, впрочем, не было... Карабин был удобно прислонен к тумбочке сбоку. И сверху этой кучки лежали и его часики, - как будто неизвестные давали понять, что все его имущество в сохранности, ничего, мол, они не присвоили... Вик немедленно схватил их (от чего вновь едва не упал), но они уже давно и безнадежно встали.

"Все это случилось 12 августа, а на часах стоит тринадцатое", - подумал с горечью Вик. Значит, забыл он их завести утром у Роджа, вот ведь досада...

Потом, прислонившись к тумбочке боком, расстегнул клапан кобуры и осторожно достал револьвер. Потянул рычажок, и инерцией переломил... Так и есть - барабан уставился на него семью грустными глазками, разбитыми донышками стреляных гильз. Вот ведь, не обронил, не выбросил нарочно, а догадался-таки и сунул в кобуру служебное оружие... Какая, право же, сознательность у истекающего кровью... Похвальная!

Стойте, он помнил, что спрятал револьвер не в кобуру, потому что левой рукой неудобно было бы тянуться. Он отчетливо вспомнил, что заткнул его за пояс, вот и все... Ну, значит, те, кто его раздевал, позаботились и об оружии... Что ж... Спасибо. Одним нагоняем ему меньше...

Однако, а где же все-таки он? Обстановка, - не столько шикарная, сколько ... какая-то странная. Стены, пол - сплошное дерево, причем однородное по рисунку текстуры и без видимых швов между накладными панелями. Что само по себе чудно - такой работы Вик никогда и нигде не видал. Правда, он все равно не краснодеревщик, так что и судить может сугубо поверхностно.