А как, интересно, выглядит президент Зазеркалья? А, может, Надя и есть президент?

Я хохотнул, представив ее в деловом костюме. Этот год прошел тяжело в нашей Зазеркалии, - говорит Надя-президент своим зазеркальным гражданам, - но следующий будет лучше. Вырастет урожай зазеркальной кукурузы...

Я громко рассмеялся.

– Т-ссс!
– шикнул кто-то.

Черт, но почему Надя из отражения так непохожа на себя здешнюю? Выглядит такой самоуверенной и дерзкой. В школе она всегда была слишком тихой. Хотя, застенчивой я бы ее не назвал. В ней есть что-то... дикое, что ли. Неужели она и вправду нарисовала тех девчонок мертвыми? Мутная история.

Полночи я терзался мыслями, и сам не заметил, как заснул прямо в кресле.

Возвращение в реальность далось нелегко. Спину ломило, и ноги затекли так, что я их не чувствовал.

Зажмурившись и постанывая, я выбрался из кресла и поплелся в душ.

Даже стоя под струями воды, я никак не мог отпустить мысль о Наде. Надо окончательно убедиться, что она все еще в больнице. Поеду прямо сейчас! У всего есть причины, и тайну фокуса с зеркалом я раскрою, чего бы мне это не стоило.

На трамвайной остановке я встретил лишь пару Снегурочек подшофе и Деда Мороза вдрабадан. Снегурочки, с размазанной по щекам косметикой, чему-то все время смеялись, опасно покачиваясь из стороны в сторону.

Новогоднему трио понадобилось минут пять, чтобы втиснуться в вагон.

Внутри веселье продолжилось. Размахивая пустым мешком для подарков, Дед Мороз сначала распевал песни, рассказывающие о его криминальном прошлом, а потом начал требовать встать на стульчик и прочитать ему стишок. Снегурочки покатывались со смеху и вяло пытались урезонить распоясавшегося Деда Мороза.

Наконец, он заметил меня и, шатаясь, словно от шторма в Атлантическом океане, начал пробираться в мою сторону. К счастью, следующей остановкой была Областная клиническая больница, и я поспешил наружу. Деда Мороза не на шутку расстроила потеря клиента. Из уходящего трамвая слышались вопли об упущенных подарках для маленьких ребят, которые хорошо себя вели в этом году.

В холле больницы было особенно тихо. Старушка гардеробщица удивленно посмотрела на меня поверх очков, крякнула, отложила вязание и вперевалку пошла за халатом.

– С Новым годом вас, - сказал я тихо.

– И тебя, - буркнула та.

На третьем этаже было все так же пустынно. Лишь в конце коридора стояла пара.

Я сразу узнал родителей Нади и направился к ним. Стас что-то тихо нашептывал Насте, поглаживая ее по волосам. Она же вся словно сжалась. Я увидел ее вздрагивающие плечи, и в следующее мгновение почувствовал жар в груди.

Воздух в легких вдруг превратился в огненную лаву. Я силился выдохнуть, но не мог. В висках пульсировало и билось с нарастающей силой "НЕТ! НЕТ! НЕТ!". Я покачнулся, оперся о стену и смог выдавить из себя лишь пару слов:

– Что? Что с Надей!?

Стас обернулся. Его переносицу прорезала глубокая морщина.

– Зеркало украли, - коротко ответил он.

– Зеркало?
– в голове все плыло и путалось.

Настя резко обернулась и дико посмотрела на меня.

– Ты не понимаешь... Это конец!
– с ее подбородка капали слезы. Стас обнял жену за плечи и прислонил к себе.

– Не обращай внимания, Тимофей. Иди, посиди с Надей. Все образуется. Это нервы.

Я рванул к палате, но войти решился не сразу. Все еще боялся, что столкнусь там с чем-то ужасным, непоправимым. Внутри все закипело от злости. Они напугали меня до смерти! Спятили все, что ли? Опять зеркало!? Я думал, она умерла... Какое мне дело до зеркала! Причем тут вообще все эти зеркала? Я распахнул дверь и вошёл.

Внутри было как всегда. Надя лежала на кровати. Ее щеки были слегка розовыми. Одеяло на груди ровно поднималось и опускалось. Я прикоснулся к ее руке, все такой же безвольной, но теплой.

Из коридора послышались громкие голоса:

– Стас, они разобьют зеркало!

– Ты не можешь знать, не придумывай. Зачем им разбивать зеркало? Они бы его здесь разбили и ушли.

– Боже, она еще ребенок! Чего они хотят? Что она может?

– Уроды! Знать бы кто...

– Ты должен, ты обязан найти!
– Настя почти кричала.

– Успокойся! Настя, хватит, возьми себя в руки, наконец! Так мы ей не поможем.

Я вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Я не понимал, что происходит, но мне стало абсолютно все равно. Мне надоело разгадывать эти нелепые загадки. С меня достаточно тех тайн, что самому приходится хранить. Мне только четырнадцать, и я просто хочу быть ребенком! Обычным ребенком... Зачем мне все это? Мне не нужны проблемы, запутанные истории, несчастные девчонки!

Я выскочил из палаты и, не прощаясь с родителями Нади, уверенно зашагал к лестнице. Заметив в углу коридора мусорное ведро, я с силой зашвырнул туда свое карманное зеркало, с которым не расставался последние несколько дней. Оно звонко брякнуло, со звоном разлетаясь у меня за спиной.

Тяжелое небо уныло висело над городом. С утра потеплело, и я вдохнул полной грудью влажный тягучий воздух.

Я решил, что в Никитском сейчас делать нечего. Ребята что-то говорили про елку и ледовый городок с огромной горкой в центре города. Почему бы не пойти туда в конце концов? Все равно заняться нечем. А там, в толпе, наверняка найдутся влюбленные парочки, и мне будет чем подкрепиться. Может и с горки прокачусь. Надо только раздобыть санки.